Кен Уилбер - Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира

Поскольку физиологическая и когнитивная линии — это две самые ранние ветви в «необходимой, но не достаточной» последовательности (которую я описал выше), это означает, что они представляют собой наиболее фундаментальные, главные линии, от которых, как правило, зависят все другие линии — по крайней мере, согласно последним исследованиям. (Фактически, они представляют собой основы всей последовательности; физиологическая линия развития — это фундамент Верхнего Правого сектора, а когнитивная — фундамент Верхнего Левого сектора.)

Это тоже важная область эмпирических исследований, в которую исследователи трансцендентальной медитации (в особенности, Уоллес, Орнэ-Джонсон и Дильбек) внесли значительный вклад, а именно, концепцию физиологических коррелятов медитативных состояний и стадий.

Мы никогда не должны забывать, что в 1970 именно революционная публикация Уоллеса в «Сайенс» («Физиологические эффекты трансцендентальной медитации») потрясла научный мир и заставила его признать, что в медитации происходит нечто реальное . Конечно, ученые-эмпирики в любом случае признают только эмпирические аспекты (или аспекты Правой стороны) любого холона, но поскольку этими аспектами, в действительности, обладают все холоны, медитация должна ясно проявляться и в этой эмпирической и физиологической сфере. Уоллес доказал, что так оно и есть, и это основательно подорвало догму о том, что медитация — это бесплодная фантазия. Это открыло множество возможностей для дальнейших научно-эмпирических исследований, среди которых движение трансцендентальной медитации по-прежнему сохраняет свою передовую позицию, за что все мы, как я полагаю, должны быть ему благодарны.

Тот факт, что физиологическое (или «материальное») и когнитивное (или «ментальное») — это две наиболее фундаментальные линии человеческого существа («материя» и «сознание», Правое и Левое), означает, что подлинно интегральная духовная практика должна уделять по меньшей мере равное внимание телу и уму на каждой стадии общей эволюции от грубого тела-ума к тонкому телу-уму и каузальному телу-уму.

Каким бы простым ни выглядел сегодня этот вывод, в историческом плане это весьма радикальная идея — что хорошо известно Майклу Мерфи. Опираясь на новаторские прозрения Ауробиндо, но основательно расширяя их во многих важных и глубоких аспектах, Мерфи в течение многих лет утверждал, что мир остро нуждается в подлинно интегральной практике . Именно этой теме посвящена его замечательная работа «Будущее тела». Чарльз Тарт отмечал, что «единственный способ адекватно описать эту книгу — заявить, что это важнейшая из когда-либо написанных книг о взаимоотношении разума и тела».

Под «разумом» и «телом» Мерфи понимает не стандартные и довольно узкие понятия материальной плоти и нематериальной души. Скорее, он имеет в виду весь Верхний Левый сектор («разум» или сознание в самом широком смысле) и весь Верхний Правый сектор («тело» в самом широком смысле). И его позиция такова: вы не можете обладать одним, не имея другого, на любом уровне человеческого развития, и, потому нам следует сознательно задействовать и то, и другое в равной мере интенсивно и полно. Это интегральное включение в работу затем служит ускорителем эволюции от грубого тела-ума к тонкому телу-уму и к каузальному телу-уму, каждая стадия которой включает в себя и радикально преображает предшествующие стадии, объединяя восходящий поток эволюции с нисходящим потоком инволюции, и при этом преображая самость, тело и мир.

Мерфи также полностью осознает важность объединения в общей практике не только Верхнего Левого и Верхнего Правого, но также Нижнего Левого и Нижнего Правого секторов — интенционального, поведенческого, культурного и социального — то есть важность «всеуровневого, всесекторного» подхода к интегральной практике. Так, в своей последней книге «Дарованная нам жизнь», написанной в соавторстве с его другом Джорджем Леонардом, Мерфи разрабатывает программу сбалансированного комплекса практик в контексте семьи, сообщества и служения, который он называет «Интегральной преобразующей практикой».

Мы с Майком часто обсуждали «три волны», через которые за последние несколько десятилетий прошло само движение за реализацию человеческих возможностей. Первая волна в 60-х была увертюрой первоначального движения за реализацию человеческих возможностей. Будучи довольно разношерстным, это движение, тем не менее, уделяло главное внимание быстрым достижениям, пиковому опыту, занятиям по выходным и семинарам типа «сатори за семь дней». Это был бурный взрыв, удивительный и пугающий, прекрасный и извращенный, великолепный и гротескный. Его эпицентр находился в Эсаленском институте, основанном Майком и его другом Ричардом Прайсом.

В течение десятилетия или около того задача «пикового опыта» стала уступать место задаче «опыта плато», и началась вторая волна движения за человеческие возможности. Становились слишком очевидными ограничения ориентации на быстрый успех; результаты, хотя и полезные для первоначального пробуждения, как правило, быстро испарялись, иногда оставляя индивида в еще худшей форме, чем раньше. В любом случае скоро стало очевидно, что для достижения подлинной трансформации требуются время, работа и непрерывная нацеленность — одним словом, практика. Люди стали брать на вооружение реальные преобразующие практики: дзен или йогу, или непрерывную психотерапию, или продолжительную работу с телом, или расширенную работу со сновидениями, или физические/спортивные/телесные тренировки и так далее. Пятидневная ориентация уступила место пятилетнему курсу занятий.

Но даже эти достойные одобрения формы практики имели серьезное ограничение: они обычно развивали лишь одну способность человеческого организма — осознание или сновидения, или физический навык, или способность к озарению, или эмоциональную открытость — пренебрегая другими. То есть эти подходы выбирали только одну линию развития и следовали по ней через ее Разнообразные уровни — они ловили один поток и скользили по его волнам — лишь с тем, чтобы по завершении этой, в остальных отношениях похвальной, практики обнаружить, что другие линии развития все еще незрелы, неразвиты, а то и совсем угасли. Но теперь добавлялось и новое затруднение: человек был обременен крайне несбалансированным организмом. Бедняжка самость, которой приходится манипулировать различными линиями развития зачастую несла на своих плечах одного гиганта и дюжину пигмеев. И чем более продвинутой была эта отдельная практика, тем хуже становилась ситуация, что окончательно всех запутывало.