Эрик Берн - Психика в действии

Если мать недооценивает трудности понимания, с которыми приходится сталкиваться ребенку, и не объясняет ему разные вещи достаточно ясно, чтобы избежать недоразумений, то наказания могут терять для него всякий смысл; и если это повторяется раз за разом, ребенок в конце концов может перестать пытаться быть хорошим и начинает вести себя, как ему вздумается, поскольку чувствует, что ему все равно не дано понять, чего от него хотят. Он может начать смотреть на наказания как на непредсказуемые «стихийные бедствия», происходящие вне зависимости от его поведения. Тем не менее порицания и ругань вызывают обиду, и дитя может постараться отомстить матери. Во многих случаях всего этого можно избежать, следуя примеру миссис Сейфус, то есть ясно и недвусмысленно объясняя ребенку, что именно ему не следует делать.

Внимание младенца занято главным образом самыми насущными вопросами жизнеобеспечения — дыханием и едой. Это заботит его превыше всего остального. Взрослый знает с определенной степенью достоверности, что при соблюдении определенных условий он обязательно поест, когда для этого придет время. Ребенок не может иметь такой уверенности, поскольку не знает, в чем состоят требуемые условия, а знает только, что все это зависит от матери. Очень скоро он приходит к пониманию, что первейшей гарантией защиты от страха и голода является любовь к нему со стороны матери, и начинает предпринимать усилия для завоевания ее любви. Если вера в материнскую любовь оказывается почему-либо поколебленной, ему становится страшно. Если мать делает вещи, которые ребенок в его возрасте не может понять, это может расстроить его, как бы ясно ни осознавала свои действия сама мать. Если ей приходится достаточно резко — без надлежащей ласки — прервать кормление, чтобы помочь больному мужу, ребенок может так же испугаться, как если бы она прервала кормление просто потому, что не желает больше о нем заботиться. Испуганный ребенок — это ребенок несчастный и трудный. Когда он видит возможность отомстить за подобный испуг, то он вполне может этой возможностью воспользоваться. Он не способен мыслить достаточно ясно, чтобы понять, что такое поведение может принести ему самому больше вреда, чем пользы.

Жизнь ребенка полна потрясений и удивительных событий, которые мы, взрослые, не можем оценить вполне. Представьте себе, каким потрясением для ребенка должен быть сам процесс рождения! И как он должен удивиться, впервые увидев буквы в книге! Мать говорит ему, что вот эти черные значки означают «кошка». Но ведь он знает, что кошка — это пушистое животное. Как могут черные значки быть тем же самым, что и пушистое животное? Как все это удивительно! И как ему хочется узнать об этом побольше!

На самом деле этот вопрос неуместен, потому что новорожденный, вероятнее всего, вообще не думает. Насколько нам известно, его психическая жизнь состоит лишь из томления чувств и в каком-то смысле подобна чистой поэзии.

Новорожденный только что совершил одно из самых тяжелых путешествий в своей жизни, пройдя через детородный канал во внешний мир, где его безопасность и комфорт полностью зависят от других, и не знает даже, как сообщить о своих потребностях, пока не обнаруживает, что плач определенно помогает. Сердце его должно проталкивать кровь через все тело совершенно по-новому, потому что после рождения используются отчасти другие кровеносные сосуды, нежели те, что использовались раньше, и поначалу система кровообращения действует не очень эффективно. А между тем потребность его организма в крови увеличивается, и особенно нуждается в дополнительном кровоснабжении мозг. Легким тоже нужно время, чтобы привыкнуть к новой работе, так что и с дыханием могут быть проблемы.

Теперь ребенку приходится получать пищу с помощью сосания, а не автоматически из материнской крови, как это было раньше, и первое время он может испытывать трудности, если его нервам и мышцам, задействованным в акте сосания, не удается надлежащим образом координировать свою работу.

Решение этих затруднений в том, чтобы как можно чаще возвращаться в условия, предшествовавшие рождению. Ближе всего к былому состоянию младенец возвращается, когда мать баюкает его на руках, тесно прижимая к груди, источнику его пищи. Эти тепло и близость отчасти удовлетворяют его неосознанные желания, и страх проходит. Кроме того, покачивание и ласки способствуют кровообращению и дыханию.

По мере развития мозга младенец все более способен оставаться вдали от материнских рук и все увереннее чувствует себя в мире, потому что лучше его понимает. Говорят, что ребенок, которому отказывают в ласках и не позволяют вволю сосать материнскую грудь, развивается медленнее и более пуглив, чем дети, которые этих радостей не лишены. На основе исследования развития сотен младенцев утверждается даже, что если ребенка по-настоящему любят, это способствует развитию его мышления. Как бы то ни было, если ребенок любим матерью, она сознательно или бессознательно тем или иным образом приносит больше радости своему чаду, чем мать, не испытывающая любви. Если нежности к ребенку нет, ее не заменит даже самое скрупулезное исполнение материнских обязанностей. Как дитя определяет истинные чувства матери, можно только гадать.

Мы должны помнить, что ребенок боится окружающего мира и, вероятно, больше всего на свете хочет вернуться туда, куда возврата уже нет. Мыслить он не способен и не имеет действенных методов преодоления своих страхов и исполнения желаний. Хотя желудок ему можно наполнить и из бутылочки, но наилучшее питание для чувства безопасности и оптимального развития идет все-таки от материнского сердца.

Чтобы понять эмоции ребенка в период грудного кормления, надо избегать ошибочного представления о ребенке как «гомункулусе», которое выражается в вопросе: «Как бы я со своим психическим аппаратом себя чувствовал на месте сосунка?» Вместо этого вопрос должен звучать так: «Что чувствует младенец с его психическим аппаратом?» Мы должны помнить, что у ребенка нет ни политических взглядов, ни каких-либо представлений о скромности, чистоплотности и вежливости, ни опыта взрослых удовольствий. Всем его поведением руководят лишь примитивные влечения и тревоги.

Какой образ мира может быть у ребенка на этой стадии развития? Это переменчивое место, где «может случиться что угодно» и где в самом деле случаются ужасные вещи. Где-то есть нечто теплое, любящее, доставляющее ощущение безопасности. Оно утоляет голод и поглаживает ему спинку, отчего он погружается в сладкий сон. Наибольшее чувство безопасности доставляется близостью к этому теплому и любящему «нечто». Когда ребенок брошен или чувствует себя брошенным, он несчастлив. Когда же он лежит на руках любящей матери или хотя бы слышит ее ласковый голос, он счастлив и спокоен.