Игорь Калинаускас - В поисках света

Мы создали огромный мир, социально-психологический мир школьных людей. Их много, они плодятся, как грибы после дождя. Саморазвивающаяся система. Система создана, живет, развивается, и от этого уже никуда не денешься. Но это, естественно, убежище.

Приходят ко мне «наши люди» и начинают говорить: «Вот, Игорь Николаевич, не получается с фирмой, не получается с предприятием, никак не можем денег заработать», — то, се, третье, десятое. Ну, я иду и подсматриваю, как они общаются с социумом. «Вы извините, мы, конечно, неполноценные, потому что духовные искатели, но мы хотели бы еще и денежек заработать. Мы понимаем, что это нехорошо, недуховно. Но есть хочется». Лучше бы просто говорили: «Подайте Христа ради, пропадаю совсем на целине духовной».

«Аркадий, через него мне был явлен учитель, мне однажды сказал — я думал, он так, ляпнул: „Вот когда…“ — таким профессорским голосом… он уже тогда имел склонность к профессорским образам — „… когда ты будешь проходить мимо пьяного, валяющегося в собственной блевотине, и услышишь через него сказанные тебе слова — считай, что ты чему-то научился“. Образ из уст интеллигентного европейского профессора — правда, тогда он еще не был профессором, его еще гоняла ГБ. И я так запомнил, ну, учитель, да, образ. И вдруг годика через три с половиной я осознаю себя в потрясающей ситуации — я иду мимо пьяного, валяющегося в собственной блевотине, и он не своим голосом сообщает мне совершенно потрясающую вещь. Я не побежал спрашивать у Аркадия, как он получил это предвидение. Он и сам не знает как. Да и не надо знать как. Он сказал. Я услышал. Оно случилось. Все. Ну, три года — это же не так много. А мимо скольких людей мы проходим… как от мух. „Я по духовность. Кыш, люди, кыш. Не мешайте мне, я иду… я на пути. Кыш. Кыш. Кыш“. Так что… А знание-то, ведь оно так и существует — в форме людей, ибо каждый человек именно поэтому и есть проводник бесконечного океана знания и силы, лежащего позади него.

На сем позвольте откланяться, искренне Ваш, Игорь. До свидания».

За вами огромный океан — бесконечный источник знания и силы, субъективная реальность резонирует с объективной, — а вы себя как ведете? И когда мне надоело видеть в течение множества лет одно и то же, я задумался над тем, в чем же все-таки дело. И увидел. Просто нет веры. Люди пользуются всем этим как убежищем, но не верят. Все, что подвергает сомнению их привычное отношение к миру, к людям, к обычной системе действий, к обычной системе оценок, все это запрещено. Там, внутри. «Школа? — да, это, да. Но я ж в министерство пришел, какая там Школа?! Там Школы нет».

Но если хотя бы в одном месте веры нет, значит, ее нет нигде. Если я верю, то я верю везде. Потому что тогда есть Я, который верит. Невозможно в одном месте верить, а в другом нет. В таком случае можно говорить о вере, когда это удобно кому-то из нас, кому-то из этого коллектива, который мы считаем собой.

Помните, как именовали себя русские цари: «Мы, Божьей милостью, император Великия, Белыя и Малыя Руси, царь Польский, князь Казанский и т. д». Вот вам пример честного признания отсутствия себя как единого. Есть Мы. Так и каждый из нас должен признать: «Мы, Божьей милостью, муж, любовник, слесарь, пешеход, гражданин, и так далее, и так далее. Поверьте!

— Верим».

Встречается и другой подход. Он кажется совсем иным, но в действительности рожден тем же отсутствием веры. Человек услышал, что школьное знание помогает и способствует решению задач, и следует варианту номер два. «Мне все быстро, пожалуйста, быстро самолет, теплоход, быстро доход. В чем дело? Я представитель Школы». Что то же самое, оборотная сторона медали: «Извините, я некоторым образом…» Вторая идея, порождающая невозможность и страх верить, состоит в том, что существует якобы некоторое «на самом деле». «А вот на самом деле все это не так. А на самом деле…» И опять оказывается, что мы сверхсущества. Мало того, что мы знаем априори, «как оно должно быть». Мы еще точно знаем, «как оно есть на самом деле». Мания величия потрясает человека. Но за счет нее, наверно, он всех и победил. Теперь кричим про экологию. При чем тут экология, если существо знает, как должно быть и как есть на самом деле? Что ему еще надо знать, я не понимаю? Он же просто всеведущ! Но есть ли такая вещь, как «на самом деле»?

Нет такой вещи. С точки зрения науки физики, вещи — электронные облачка. И пустоты тут во сколько раз больше, чем вещества? Ну приблизительно 80 % пустоты. На самом деле. Рука в камень никак не входит, а говорят: 80 % пустоты. Как же оно на самом деле? Самый великий физик всех времен и народов сказал: все относительно.

Для верующего человека и Мир и он сам пластичны, принципиально пластичны, то есть принципиально не жесткие, не фиксированные. Идея пластичности заложена в самом понятии духовности, духовной жизни, духовного развития.

Вот сидит электронное облачко на электронном облачке. Сотрясает другие электронные облачка. Это с точки зрения физики. А с точки зрения психологии? А с точки зрения того, сего, третьего, четвертого, пятого?

Как в это поверить? Как отказаться от огромного богатства, которое неизвестно откуда на меня свалилось, что я все знаю уже? Я знаю, как должно быть. Я знаю, как оно на самом деле. Я знаю, что мне нужно будет. Я точно знаю, что у меня сегодня нет того, что должно быть. Все знаю.

И когда вы посмотрите с этой точки зрения, то поймете, о чем говорили умные люди типа Сократа, когда утверждали: я знаю, что ничего не знаю. И очень этому радовались. Никола из Кузы говорил про ученое незнание. Ученое потому, что до этого нужно додуматься, потому, что нужно отказаться от априорного знания, от социального наследства, которое вбито в голову без всякого моего согласия или несогласия, как механизм социальной адаптации, социального контроля и управления. Как однажды, наконец, признался Кашпировский: «Это не я лечу, это телевизор великий лечит». Как телевизор может не вылечить хотя бы половину смотрящих на Кашпировского? Это же святой ящик!

Науке о человеке присущ взгляд на человека как на некую данность. И это вполне оправданный научный подход. А духовность говорит: нет, в человеке полно всякого дерьма, которое свою роль уже сыграло — когда-то служило пищей, но уже переварилось. И надо как бы клизмочку; и вот в качестве клизмочки выступает духовное учение. Есть многое, от чего надо освободиться.

Тогда у вас появится место для того, чтобы верить. И тогда вы будете способны совершать определенное количество хотя бы микрочудес, которые для вас даже не будут чудесами. Это будет нормой. Но для постороннего наблюдателя это будут чудеса. Вот почему объективация — такое великое дело. Нужно ловить такие моменты в себе. Моменты, когда в вас все свободно от «должен», от «не хватает», от «на самом деле». И в эти моменты совершать поступки по вере. И по вере вашей вам и воздастся. Это формула. Это не благое пожелание, не абстрактная метафора. Это абсолютно точная формула. По вере и воздается.