Марина Линдхолм - Анатомия игры

Сначала я не могла поверить, что все так плохо, по каждому поводу он находил вполне приемлемые объяснения. Я соглашалась, что на этот раз действительно было не избежать осложнений, мы улаживали ситуацию…. Но когда количество проблем перевалило за десяток, и они начали повторяться, я насторожилась. В какой-то момент все кусочки сложились в одну цельную картину, и меня озарило, что у меня работает типичный злой человек четвертого типа, который мимикрировал под нормального человека, умел заморочить голову умными словами, философией, позитивным отношением к жизни. Но количество разрушений говорило само за себя. Я рассталась с ним с большими потерями, мы понесли убытки, а он унес в зубах изрядный кусок прибыли. И, тем не менее, я испытала гигантское облегчение.

Еще один красавчик попался моему мужу, когда муж искал бригадира в свою строительную компанию. В тот момент компания мужа вела несколько строительных проектов, и ему срочно понадобился компетентный человек, который бы вел пару-тройку объектов. Когда я увидела этого К., я была очарована. Он был таким дружелюбным и компетентным, так уверенно говорил, что справится с любой работой, предоставил такие хорошие отзывы, что сомнений не было – наш человек. Муж нанял его в тот же день. А когда начал звонить по предыдущим местам работы этого К., оказалось, что К. умудрился отовсюду уйти со скандалами; компании, где он работал раньше, очень сильно пострадали, а некоторые даже обанкротились. Через неделю мой муж уволил К., но тот сумел-таки вырвать большую компенсацию и потом еще долго звонил и вымогал дополнительные компенсации по разным поводам.

Второй признак, который также указывает на людей этого типа: они окружены тайнами и секретами. Они с большой неохотой рассказывают о себе. В анкетах они указывают не тот адрес, где прописаны, а живут не там, где указали. Имеют несколько телефонных номеров, часто и подолгу о чем-то шепчутся по телефону, у них постоянно происходят какие-то разборки и стрелки, они просят не звать их к телефону…

Третий признак таких людей: с ними и с их близкими постоянно происходят какие-то странные вещи. Кажется, весь мир сходит с ума рядом с ними. Родные болеют странными болезнями, худеют или полнеют без причины, теряют вещи, попадают в дурацкие истории на транспорте, теряют ключи, документы, их затапливают соседи, кусают собаки…

При подозрении, что вы столкнулись с человеком четвертого типа, не торопитесь навешивать ярлык. Надо посмотреть очень внимательно на все, что он делает, на результаты деятельности, на окружение.

Есть еще один момент, на который важно обратить внимание. Люди четвертого типа не метаются. Разрушительные результаты их деятельности обычно уходят далеко в прошлое. Если же человека постигла неудача в последнее время, год или месяц назад, а до этого его жизнь была нормальной, – возможно, он подвергся нападению человека четвертого типа и сам находится в шоке.

Для краткости будем называть людей четвертого типа злыми гениями. Почему злые – понятно, почему гении – потому что они из ряда вон выходящие по способностям к разрушению и уничтожению. На самом деле этот тип людей менее всего изучен в природе, менее всего описан, менее всего видим для наблюдателя. Человек, который кричит, бьет посуду, стреляет и взрывает бомбы, не так опасен, потому что его видно, он ярко окрашен в свой злой цвет. Вам не придет в голову дружить с тем, кто размахивает ножом у вас перед носом или с тем, кто постоянно говорит о терроризме и призывает подложить бомбу под здание школы. Вы совершенно четко определите этих людей как воплощение зла и позвоните в полицию. Вашего здравомыслия будет вполне достаточно, чтобы не «запариваться» по этому поводу. Сохранность жизни в этом случае будет зависеть только от скорости нажатия на кнопки вашего телефонного аппарата.

В случае со злыми гениями все не так просто. Они мимикрируют. Они притворяются. Они камуфлируются. Они не кидаются бомбами, они не размахивают ножом, они похожи на нас с вами.

Их непросто увидеть, но все же возможно.

Злые гении наполнены ненавистью, но в силу того, что они живут в обществе, где существует полиция и законы, они не решаются высказывать свою ненависть открыто. Они говорят о том, что стремятся сделать вам добро и добиваются справедливости, но во имя добра и справедливости они разрушают все, к чему прикасаются.

Лет пятнадцать назад, в первые годы кооперативного движения я была свидетелем, как двое моих знакомых, будучи партнерами, обсуждали судьбу их третьего партнера.

– Он нам денег должен? Должен. Не отдает? Не отдает. Давай подорвем его машину, чтобы он понял. Это для его же пользы, потому что он поймет, как нехорошо занимать и не возвращать деньги. Мы с тобой добрые, убивать его не будем. Мы же не звери. Но машину подорвем, потому что он нам должен деньги, но не отдает, и то, что он потеряет машину, будет только справедливо. Я просто хочу справедливости.

– Ты прав. Справедливость – это главное. Он должен был вернуть деньги, поэтому, если потеряет машину, то это будет справедливо.

На этом они и расстались. Как дело было дальше, что произошло с машиной того бедолаги – не знаю, но достаточно того, что я слышала.

Разве подрыв машины должника поможет кредиторам вернуть деньги? Нет, не поможет, зато это поможет внедрить страх в головы других потенциальных партнеров. Человек, которого лишили машины, скорее всего уже не сможет заработать искомую сумму и вернуть долг. Такой человек, скорее всего, отчается и опустит руки, начнет пить и скоропостижно закончит свою жизнь, не в силах перенести потерю. Он не встанет на ноги, не получит кредит, с ним покончено. Разговоры о справедливости такого плана – вранье от начала до конца. То, о чем говорили эти два «бизнесмена», называется месть. Было бы правильно помочь бедолаге заработать деньги, придумать, каким образом он мог бы выплачивать долг, не превращая жизнь в кошмар. Это было бы на пользу всем – и кредиторам, потому что они начали бы получать свои деньги, и должнику, потому что он успокоил бы свою совесть. Это и есть справедливость, это и есть благо.

Когда я училась в университете, одна моя сокурсница по имени Нина пропустила очень много лекций и получила письмо из деканата об угрозе отчисления. Все мы знали, что она болела несколько месяцев, справки были на руках, и несколько человек из нашей группы отправились вместе с Ниной в деканат оказывать ей моральную поддержку. Нас приняла заместитель декана факультета, пожилая полная дама с седыми волосами, она внимательно выслушала сбивчивые объяснения Нины, потом заявила: