Клод Штайнер - Сценарии жизни людей. Школа Эрика Берна

Однако, когда дефицит остается в прошлом, как, например, сейчас в Соединенных Штатах, конкурентная борьба сама порождает дефицит и голод различного рода. Феномен «припрятывания» ресурса, который, как правило, сопровождает конкуренцию, заставляет одних людей брать больше, чем им нужно, в то время как многие другие, которые могли бы воспользоваться излишками, не получают вообще ничего. Конкурентное поведение, жадность и потребность создавать запасы объяснимы страхом дефицита. Но в ситуации изобилия соперничество причиняет вред как другим людям, так и самому «победителю». Пример искусственного дефицита, связанного с базовой человеческой потребностью, — экономия поглаживаний. Чувство собственной значимости в большом дефиците, поэтому людям трудно почувствовать себя умными, красивыми или здоровыми, как если бы были только одна красота, один ум и одно здоровье на всех. За «о’кейность» можно соперничать, ее можно прятать и создавать ее дефицит точно так же, как создается искусственный дефицит пищи или поглаживаний.

Я впервые пережил на собственном опыте отличие конкуренции от сотрудничества осенью 1969 года в горах Санта-Крус в лагере Сопротивления войне. Однажды вечером мы сели ужинать. В центр круга мы перед этим сложили и составили все продукты, заготовленные для ужина. На мой привычный к дефициту взгляд, еды было явно недостаточно, чтобы насытить всех. Я был напуган перспективой остаться голодным и был в сильном конфликте с обстоятельствами. Затем порции начали передавать по кругу, и каждый съедал столько, сколько хотел, после чего передавал блюдо дальше. Еда циркулировала снова и снова, и, к моему удивлению, я скоро почувствовал, что насытился. Но в то же время из-за того, что я был приучен к дефициту и занимал индивидуалистическую, соревновательную позицию, мне казалось, что я поел недостаточно. Когда мне передавали блюдо, я брал больше, чем мне было надо, и чувствовал вину за это; я представлял себе, как некоторые блюда возвращаются ко мне; когда блюдо шло по кругу, я беспокоился, что оно уже никогда ко мне не вернется. Одним словом, я был не способен получать наслаждение от пищи, потому что меня мучили страх дефицита и ощущение конкуренции.

Когда настало время следующего приема пищи, я разрешил себе поверить, что еды хватит на всех, и испытал чистейшее ощущение удовлетворенности, потому что получил столько, сколько мне было нужно, в результате равных отношений и сотрудничества, а не потому, что я хватал самые большие куски.

Эта история показывает, как мы становимся индивидуалистами и вступаем в соревнование друг с другом, потому что верим, что соревнование поможет нам добиться желаемого, хотя на деле оно вредит нам.

Нас учат конкурентному поведению с ранних лет, в семье и особенно в школе. Спортивные соревнования, оценки, тестирование — все это упражнения, развивающие навыки соперничества, — ситуации искусственного дефицита, которые готовят нас к миру бизнеса и к рынку труда. Мальчиков учат соперничать прямо, девочек — в более тонкой, косвенной форме. Для программирования конкурентного поведения особенно значимо отношение родителей к проблеме соперничества братьев и сестер. Конкуренция между сиблингами, поощряемая родителями, часто становится первым опытом соревнования и индивидуалистического поведения, который позже будет повторяться и усиливаться в различных жизненных ситуациях.

Основная межличностная операция, которая вводит в обиход соревновательность и индивидуализм, — это силовая игра. Силовая игра — это транзакция, в результате которой один человек получает от другого то, что он хочет, против воли последнего (см. гл. 17).

Силовые игры приобретают грубую форму, включающую физическое насилие, или утонченную форму, где желаемое получают с помощью слов или иных манипуляций.

Самый жестокий вариант силовой игры — когда один человек силой отнимает хлеб у другого и причиняет ему физический ущерб, если тот пытается вернуть свою собственность. Тот же эффект может быть достигнут и психологическими средствами, которые тоже являются разновидностью силовых игр и приводят к аналогичному исходу. В любом случае суть силовой игры в том, что нечто, принадлежащее по справедливости одному человеку, изымается у него и переходит в руки агрессора. Отношения, основанные на силовых играх, превращают жизнь человека в вечную войну, в которой не бывает победителей.

Силовые игры — постоянная составляющая жизни детей и интегральная часть программирования неравных отношений.

Экономия поглаживаний, игнорирование, отчужденность от ощущений собственного тела, игра в спасение, силовые игры и половые роли (о которых пойдет речь в следующей главе) — это базовый курс, предназначенный для подавления автономного развития детей. Как с этим бороться, я расскажу в части 5 настоящей книги.

Следующие две главы были написаны Ходжи Викофф, Я включил их в свою книгу, так как мне кажется, что они содержат важное дополнение к теории банальных сценариев.

Как мужчины, так и женщины в процессе социализации приучаются развивать одни части своей личности и подавлять другие. Полоролевое программирование вносит свой вклад в создание жесткого стереотипа поведения человека, который реализуется на протяжении всей жизни, или банального сценария (см. гл. 7). Банальные полоролевые сценарии присутствуют в каждом мгновении нашей повседневной жизни.

С самого первого дня в детей начинают вкладывать понятие о женской и мужской половой роли, а соответствующее роли поведение поощряется в течение всей жизни. Классически мужчина должен быть рациональным, продуктивным и трудолюбивым и не должен быть эмоциональным, любящим и чувствующим, что он чувствует. С другой стороны, у женщин не одобряется логическое мышление, умение организовать финансовую жизнь семьи и самостоятельность. Женщина должна дополнить мужчину недостающими ему эмоциональными функциями, а мужчина берет на себя заботу о деловой стороне жизни. Естественно, я описала крайние проявления мужской и женской половых ролей. В реальности никто из людей не соответствует этим ролям в точности (и многие из-за этого страдают!). Тем не менее у каждого есть тенденция определять себя в терминах мужественности или женственности (в соответствии с тем, как она определяется в данном обществе).

Одно из нездоровых следствий полоролевой социализации — то, что она создает «пробелы» в личности, которые ограничивают ее потенциал, не давая человеку возможность стать целостным. По указанной причине многие мужчины и женщины чувствуют себя неполноценными, когда у них нет партнера противоположного пола, поэтому стремятся дополнить себя до целого с помощью другого человека. Кроме чувства неполноценности они также ощущают, что они «не в порядке», потому что ни с кем не состоят в близких отношениях. Как два фрагмента паззла или две половинки целого, мужчины и женщины часто стремятся найти кого-то, чтобы заполнить внутреннюю пустоту и компенсировать свои недостатки. Поэтому как только они находят кого-то мало-мальски подходящего на роль «компенсатора», то стремглав несутся навстречу заранее определенным отношениям зависимости.