Иоахим Бауэр - Почему я чувствую, что чувствуешь ты. Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов

Зеркальные нейроны являются нейрональным форматом надындивидуального, интуитивно данного, общего пространства взаимопонимания. Это пространство образует коридор, в полосе пропускания которого находятся нейрональные программы всего того, что члены социального сообщества считают возможным или мыслимым переживанием и поведением. С одной стороны, система зеркальных нейронов имеется у каждого индивидуума. Но в то же время она образует общее кратное [68] Понятие образуемого зеркальными нейронами «общего кратного» («the shared manifold») принадлежит Витторио Галлезе. , своего рода фонд, в котором собраны программы всех действий и переживаний, которые принципиально возможны или мыслимы в рамках данного социального устройства. Зеркальные нейроны предоставляют общее социальное пространство резонанса, потому что ощущения или действия одного индивидуума приводят других, непосредственно наблюдающих индивидуумов, к такой отражающей активизации их нейрональных систем, как будто они сами ощущают или делают то же самое, хотя в действительности они являются только наблюдающими. Из этого, и только из этого, возникает непосредственное, неосознанное чувство своего рода родства душ: «Я в принципе такой же, как другие, а другие, по сути, такие же, как я». Значение этого чувства мы начинаем понимать, только когда теряем его. Наличие этого чувства не является само собой разумеющимся. Тем, что оно у нас есть (может быть), мы обязаны зеркальным нейронам. Если сигналы отражающего резонанса вдруг перестают поступать, то сомнению подвергается чувство социальной принадлежности и идентичности, индивидуум вдруг начинает двигаться в своего рода безвоздушном пространстве.

Социальная изоляция не только катастрофически влияет на психику человека, она накладывает отпечаток и на биологию организма. Социальное внимание, как удалось доказать Жаку Панксеппу (Jaak Panksepp) и Томасу Инзелю, вызывает выброс важных веществ, в том числе эндогенных опиоидов, допамина и окситоцина. Это позволяет сделать вывод о том, что минимальная доза понимания и резонанса является элементарной биологической потребностью, без удовлетворения которой мы, в конечном счете, просто не можем жить. Реакция замешательства человеческого организма в ответ на отсутствие зеркально отражающей обратной связи проявляется уже у новорожденных. Пожалуй, ничто не приводит у младенца к более сильной реакции отторжения и неприятия, чем уже описанная «still face procedure», когда партнер ребенка в течение какого-то времени смотрит на него без каких-либо мимических проявлений эмоций. Такой эксперимент (см. главу 3) можно было бы назвать моббингом у колыбели. Детеныши млекопитающих, в том числе человека, которые в течение долгого времени испытывают недостаток внимания, реагируют на это не только повышенной активностью, но и повышением чувствительности генов стресса. [69] К мгновенно активизирующимся генам стресса относится CRH (Corticotropin Releasing Hormone). Исследования, проведенные Ианом Уивером (Ian Weaver) и Майклом Мини (Michael Meaney), свидетельствуют, что младенцы, неоднократно испытавшие утрату внимания и заботы, на всю жизнь сохраняют этот жизненный опыт в форме повышенной чувствительности их биологической (!) реакции на стресс. Кайзер Фридрих II Штауфен (1194–1250) поручил воспитание детей нянькам, которым было запрещено разговаривать с ними. Ему хотелось узнать, на каком языке будут говорить эти дети. Они умерли.

Однако вернемся к взрослым. О том, что неожиданная социальная изоляция имеет не только психологические последствия, но отражается и на нейробиологии человека, свидетельствует эксперимент, проведенный Наоми Эйзенбергер (Naomi Eisenberger) со взрослыми людьми. Испытуемый находился в камере томографа и с помощью джойстика мог играть в мяч на мониторе компьютера. Два игрока сидели в другом помещении за отдельными компьютерами, все три компьютера были объединены в сеть. Испытуемый должен был передавать мяч на мониторе только двум другим игрокам. Ему сказали, что эти двое тоже испытуемые, а задача эксперимента состоит в изучении реакций головного мозга в игровой ситуации. Никакой иной информации он не получал. Какое-то время игра шла так, что оба игрока в соседнем помещении передавали испытуемому мяч так же часто, как и друг другу. Но неожиданно — это было частью эксперимента — поведение невидимых участников игры изменилось. Они стали, по непонятным для испытуемого причинам, передавать мяч только друг другу и тем самым исключили испытуемого из игры. Снимок головного мозга, сделанный в этой ситуации, зафиксировал активизацию болевых центров, которая обычно наблюдается при причинении «настоящей» физической боли. Этот эксперимент доказывает, что чисто социальная изоляция влечет за собой однозначные биологические последствия. Дополнительная информация: позднее испытуемый узнал, что двух «соучастников» в реальности вообще не было.

Опыт, связанный с потерей социальной значимости, или опыт изоляции, встречается в жизни в различных формах и дозировках. Вариантом, ставшим, к сожалению, распространенным и обычным, является вынужденная безработица, которая лишает человека очень существенного поля социального резонанса. Аналогичным событием является и уход из сферы профессиональной деятельности на пенсию: как непосредственное следствие этого события наблюдается увеличение процента смертности. Систематическое лишение социального резонанса на работе, так называемый моббинг, в настоящее время считается важным фактором развития заболеваний. И это не удивительно, потому что «цель» моббинга состоит именно в том, чтобы измучить, вымотать и разрушить личность. Новейшие исследования показали, что среди представителей руководящей элиты высокий процент составляют психопатические личности, а это позволяет предположить, что проблемы, связанные с моббингом, скорее всего, будут возрастать. [70] Среди прочих такие результаты были получены в рамках исследования, проведенного американским специалистом в области экономической психологии Полом Бабиаком (Paul Babiak). Тем не менее, есть и были вещи хуже моббинга. Тот, кто когда-либо переживал или сопереживал тому, что означает для человека отрезанность от всех отражающих жестов и способов поведения, тот может понять какое значение имела и имеет повседневная враждебность, проявляемая по отношению к преследуемым меньшинствам. Философ Клод Леви-Стросс (Claude Levi-Strauss) так описал этот разрушительный процесс: «От проклятого держатся на расстоянии, к нему относятся так, как будто он не просто уже мертв, а как к очагу опасности для окружающих. При каждой возможности и всеми способами поведения общество приближает смерть несчастной жертвы, которая уже больше не стремится избежать того, что считает своим неминуемым жребием. Физическое существование больше не оказывает сопротивления распаду социального существования».