Джеймс Холлис - Под тенью Сатурна

Такие «плохие» отцы построили, по выражению Блей-ка, «мрачные сатанинские мельницы». Они же создали Аушвиц. Полные самонадеянности, они придумывали теологические учения, чтобы иметь основания колесовать людей и сжигать их на кострах. Они сотворили железный мир без света и без души. Когда их сыновья вырывались в жизнь, они дробили им кости и уничтожали их.

Совсем другой пример поиска отца можно увидеть в рассказе Натаниэля Готорна «Мой родственник, майор Молино». Молодой человек по имени Робин ушел из дома, чтобы искать счастья в Бостоне, надеясь на помощь своего родственника, майора Молино, которого должен был найти. Простодушный и наивный, он заблудился в городе, улицы которого, насквозь продуваемые ветром, были похожи на извилистый лабиринт его собственной психики. Куда бы он ни отправлялся, он везде спрашивал о своем родственнике и очень удивлялся, когда жители Бостона шарахались от него. Он не знал, что начиналась революция и его родственник, майор Молино, оказался в числе самых ненавистных чиновников-роялистов. С наступлением ночи все его надежды рассеялись, а вместе с ними исчезло’ и понимание того, что происходит. Он оказался в проходящей мимо толпе мужчин, раскрашенных под индейцев Вскоре Робин уже завывал в самом ее центре. Только тогда он понял, что отыскался его родственник, вымазанный смолой и вывалянный в перьях; но он оказался не отцом способным оказать поддержку, а старым, разбитым человеком. Робин оцепенел, осознав, что он тоже, вместе с толпой, участвовал в насилии, и понял, что должен искать собственный путь в этом мире.

В своем рассказе Готорн обобщил потребность молодого человека в фигуре отца — наставника, который может его выручить и помочь преодолеть материнский комплекс, чтобы войти в мир маскулинности, где он сможет получить поддержку. Но, как и большинству современных мужчин, Робину не удалось найти учителя, в котором он нуждался. Он нашел лишь такого же, как и все остальные, травмированного мужчину, к тому же обнаружил темноту внутри. себя, зная о которой, должен был продолжать жить. Мы можем вспомнить огромную проекцию тени в 1930-е годы в Германии; эта проекция тогда попала на Гитлера. В молодежной организации «Гитлер Югенд» было много юношей, жаждавших активизации своего внутреннего героя. Они откликнулись на призыв их кумира пожертвовать собой и стать единой семьей. Более свежим примером является воззвание Джона Кеннеди к юношескому идеализму и потребности в героизме. Вместо отцовской поддержки Робин нашел только abaissement du niveau mentale (снижение интеллектуального уровня (франц.)) толпы. В конечном счете он оказался наедине с самим собой.

Более удачный результат поиска помогающего мужчины-спутника описан в рассказе Джозефа Конрада «Тайный сообщник». Главный герой этого рассказа — молодой капитан, набирающий команду в свое первое плавание по Южно-Китайскому морю. Испытывая нервозность и неуверенность, он старается найти общий язык с командой, которая сразу заметила его страх и унизительно обсуждает это у него за спиной. Капитан знает лишь две роли: быть другом или деспотом, и обе эти роли подрывают его авторитет в глазах команды. Однажды ночью, выйдя на палубу, он видит за бортом тонущего мужчину, цепляющегося за корабль, и вытаскивает его из воды. Инстинктивно он понимает, что должен приютить и спасти этого человека. Спустя какое-то время им встретился корабль, занимавшийся поисками человека, который убил матроса и выпрыгнул за борт. Молодой капитан, несмотря на свой долг соблюдать законы моря, скрыл спасенного им таинственного «беглеца».

Казалось, мужчина, которого он вытащил из моря, обладал всеми качествами, которых не хватало юному капитану. Фактически он оказался его тенью, его Doppelganqer (двойник (нем.)). В конце повествования молодой капитан благодаря влиянию укрываемого им беглеца совершил ряд сложных и опасных морских маневров, чтобы высадить его на берег в безопасное место. Благодаря этому капитан заслужил уважение своей команды, ибо на глазах у всех приобрел моральный авторитет, которым теперь мог пользоваться, чтобы подвергать команду испытаниям.

Молодому капитану требовались вовсе не знания: всему, что ему было необходимо, он научился в морской академии. Ему была нужна внутренняя сила, внутренний авторитет. Спасенный им таинственный беглец воплощал в себе его теневые возможности. Они оба познали тайну, что внешняя власть может возникнуть только на основе внутреннего авторитета. Эту истину должны познать на практике все мужчины. Так как им редко удается почувствовать свой внутренний авторитет, они вынуждены всю свою жизнь уступать другим или же скрываться за своим социальным статусом, компенсируя ощущение собственной внутренней слабости. В отличие от рассказа Кафки, в котором жестокий отец уничтожает душу своего сына, или произведения Готорна, где появление наставника разочаровывает юношу, рассказ Конрада может служить иллюстрацией позитивного наставничества.

Каждому сыну что-то нужно от своего отца. Особенно ему хочется услышать, что отец его любит и принимает таким, какой он есть [40] Как терапевт я редко видел больше мужской боли, чем в страданиях мужчины, никогда не знавшего, что такое любовь и одобрение отца. Эта травма наиболее остро ощущается мужчинами-гомосексуалистами, отцы которых, не будучи уверены в собственной идентичности, отвергают и бросают своих сыновей. . Слишком многие мужчины заблудились, совершая свое внутреннее странствие в направлении индивидуации, потому что не получили поддержки от отца. Естественно, сыновья решили, что должны как-то приспособиться к требованиям отца, укротив свои желания, чтобы заслужить его одобрение. Часто они получали это одобрение, стремясь соответствовать ожиданиям отца. Иногда они всю свою жизнь искали такого одобрения у окружающих. Или же, не слыша одобрения из отцовских уст, они впитали в себя его молчание как доказательство своей неполноценности. (Если бы я стал мужчиной, то заслужил бы его любовь. Раз я ее не заслужил, значит, я так и не стал мужчиной.)

Мне вспоминается один мужчина, которому было далеко за тридцать. В течение многих лет его преследовали чувство глубокого стыда и низкая самооценка. Когда отец умирал от эмфиземы, сын спросил его: «Почему мы с тобой были так далеки друг от друга?» Отец, которому, наверное, оставалось жить не более двух суток, ответил: «Помнишь, когда тебе было десять лет… ты уронил в туалет свою игрушку, и я потратил целый день, чтобы достать ее оттуда?» Он продолжал перечислять и другие похожие случаи, которые были такими же банальными. Сын вышел из больницы, осознавая, что единственное, что он получил, навестив отца, — наглядное свидетельство его полного сумасшествия. Почти сорок лет сын считал себя неполноценным. Только после этого разговора с отцом, состоявшегося у смертного одра, у сына началось исцеление травмированного образа Я.