Станислав Гроф - ЛСД психотерапия

Обсудив факторы, которые способствуют возникновению несчастных случаев при «домашнем» использовании ЛСД, и описав опасные методы, характерные для профессионального и любительского методов вмешательства, я бы хотел наметить в общих чертах оптимальных подход к психоделическому кризису, основанный на понимании его динамики. Что именно считать ситуацией, которая может считаться случаем, в котором требуется помощь на ЛСД сессии, определить достаточно трудно, и само это определение зависит от множества факторов. Оно отражает взаимодействие между собственными чувствами субъекта по поводу переживания и мнения и терпения присутствующих людей, а также мнение профессионала, вызванного на помощь. Последнее является фактором критической важности; оно зависит от уровня понимания терапевтом процессов, происходящих во время сессии, его или его клинического опыта с необычными состояниями сознания и его или ее свободы от тревожности. В случае вмешательства при психоделическом кризисе, как и в случае психиатрической практики вообще, радикальные меры часто являются отражением ощущения страха и неуверенности, которые испытывает сам помогающий, не только перед лицом возможной опасности, но и связи со своим собственным бессознательным. Опыт ЛСД терапии и новые переживательные направления психотерапии ясно показывает, что встреча с глубоким материалом другого человека обычно расшатывает психологические защиты и активирует соответствующие области бессознательного того человека, который ассистирует и присутствует на процессе, если только они не были проработаны помогающим заранее. В силу того, что традиционная терапия ограничена работой с биографическим материалом, даже профессионал с хорошей образовательной базой и практикой в области анализа, недостаточно подготовлен к тому, чтобы работать с мощными переживаниями перинатальной и трансперсональной природы. Превалирующая тенденция к тому, чтобы сваливать все эти переживания на шизофрению и подавлять их любым способом, отражает не только недостаток понимания, но также и привычный паттерн самозащиты от собственного бессознательного материала помогающего.

В силу того, что уровень образования и клинического опыта ЛСД терапевтов повысился, становится все более и более очевидным, что негативные эпизоды на психоделических сессиях следует воспринимать, не как непредсказуемые несчастные случаи, а как характерные и естественные аспекты терапевтической работы с травматическим материалом. С этой точки зрения разговорное выражение «bad trip» просто не имеет смысла. Для опытного ЛСД терапевта неуспешная ЛСД сессия – это не та, на которой субъект испытывает паническую тревогу, саморазрушительные стремления, чувство вины, потерю контроля или сложные физические ощущения. При должном подходе болезненная и сложная ЛСД сессия может привести к серьезному терапевтическому прорыву. Она может способствовать разрешению проблем, которые незаметно отравляли существование субъекта на протяжении многих лет и портили его повседневную жизнь. Неуспешной сессий он сочтет ту, на которой сложные чувства начали всплывать, но субъект полностью не погрузился в процесс, и гештальт остался незавершенным. С этой точки зрения все психоделические переживания, на которых процесс оказался прерванным назначением транквилизатора или грубым внешним вмешательством, например, транспортировкой в психиатрическую больницу, оказываются опасными не из-за природы психологического процесса, а из-за метода работы с кризисной ситуацией, который помешал позитивному разрешению сессии.

Хотя ЛСД может вызывать сложные переживания даже при почти идеальных обстоятельствах, было бы ошибкой приписывать все «bad trips» самому препарату. Психоделическое состояние определяется разнообразными нефармакологическими факторами; вероятность возникновения серьезных осложнений в большой степени зависит от личности субъекта и от элементов обстановки и установки. Это можно проиллюстрировать случаями осложнений, которые возникали в ходе ранних экспериментов с ЛСД и общей психоделической картиной шестидесятых. В 1960 Сидни Коэн (Sidney Cohen) опубликовал статью под названием «ЛСД: побочные эффекты и осложнения» (Nerv. Ment. Dis. 130:30, I960). Она основывалась на отчетах сорока четырех профессионалов, которые назначали ЛСД и мескалин примерно 5000 людей в общем 25000 раз; количество сессий, которое прошел один человек, варьировалось от одной до восьмидесяти. В группе с нормальными добровольцами количество попыток самоубийства после сессий было меньше чем 1 на тысячу случаев, а количество затянувшихся реакций на протяжении первых 48 часов после сессии составляло 0.8 на тысячу. Эти цифры увеличивались, когда субъектами были психиатрические пациенты; на каждую тысячу пациентов приходилось 1.2 попытки самоубийства, 0.4 успешных самоубийств и 1.8 случаев затянувшейся реакции на протяжении 48 часов после сессии. Таким образом, по сравнению с другими методами психиатрической терапии, ЛСД оказался неожиданно безопасным, особенно если сопоставлять его с другими широко применяемыми методами лечения того времени, такими как электрошок, инсулиновая кома и психохирургия. Эта статистика противоречит количеству негативных реакций и осложнений, связанных с «домашними» экспериментами. Во время моего визита в клинику Хайт-Ашбери в Сан-Франциско в конце шестидесятых, ее директор Дэвид Смит сказал мне, что они сталкиваются в среднем с 15 случаями «bad trip» каждый день. Хотя это вовсе не означает, что все эти клиенты имеют долговременные негативные эффекты после своих психоделических переживаний, такие данные все же некоторым образом отражают реально существующую ситуацию.

Опыт и образование психиатров и психологов по отношению к психоделикам в первые годы экспериментов не отличались особенной глубиной, а условия сессий были далеки от идеальных. Однако те сессии, на которые ссылался доктор Коэн, проводились в общей атмосфере безопасности под разумным присмотром и с участием ответственных индивидов. Кроме того, те, у кого были плохие переживания, с самого начала находились там, где им могли оказать квалифицированную помощь и, следовательно, им не угрожала бессмысленная транспортировка в психбольницу.

Психоделический кризис возникает в результате взаимосложения внешних и внутренних факторов. Терапевт должен различать, какой из этих двух аспектов более важен, и действовать соответственно. Первым и самым главным шагом при работе с психоделическим кризисом является создание для субъекта простой, безопасной и поддерживающей физической и межличностной обстановки. В случае, когда внешние факторы кажутся основными в формировании переживания, важно вывести человека из травмирующей ситуации или изменить ее активным вмешательством. Если кризис случился в общественном месте, его или ее следует отвести в спокойное, уединенное помещение. Если он происходит во время вечеринки у кого-то дома, важно упростить ситуацию, устроив незадачливого психонавта в отдельной комнате или попросив остальных гостей уйти. Можно попросить нескольких друзей, которые кажутся наиболее чуткими и взрослыми, присутствовать на процессе. Они могут предоставить групповую поддержку или помощь субъекту в его проработке корневой проблемы во время заключительного периода сессии. Техники группового участия в психоделических сессиях обсуждались выше в этой книге.