Станислав Гроф - ЛСД психотерапия

Благоприятные клинические результаты иногда наблюдались у пациентов с различными сексуальными отклонениями, которые обычно плохо реагируют на традиционную психотерапию или терапию вообще. Среди них наилучших прогноз имеют индивиды с садистскими и мазохистскими наклонностями. Когда психоделический процесс достигает перинатального уровня, открываются мощные каналы разрядки и интеграции огромного объема агрессивных и самодеструктивных импульсов. Переживания процесса смерти-возрождения предоставляют уникальную возможность для разрешения тесной перинатальной связи между сексуальностью и агрессией, которая лежит в основе садомазохизма. Среди сексуальных отклонений, которые реагируют не психоделическую терапию, находятся фетишизм, эксгибиционизм и копрофилия. Хотя иногда сообщалось о благоприятных результатах в случае мужского и женского гомосексуализма, сложно делать какие-то обобщения в этой области из-за неоднородности и сложности вовлеченных проблем. Прогноз для пациентов этой категории критически зависит от природы их проблем, их собственного отношения к их сексуальному поведению и к желанию лечиться. Позитивные результаты можно ожидать, только если индивид считает свое отклонение проблемой, имеет сильный внутренний конфликт, связанный с ним и демонстрирует сильную заинтересованность в лечении.

Расстройства личности различного типа, иногда даже острые и сложные случаи, могут быть объектом ЛСД терапии, если в распоряжении врача есть специально обустроенное подразделение и обученный персонал. Обычно несколько пробных сессий позволяют терапевту сделать прогноз относительно перспектив лечения. В ходе ЛСД терапии расстройств личности, которые первоначально являются бессимптомными, можно часто наблюдать временное появление различных невротических и психосоматических симптомов в интервалы между сессиями.

Психиатрических пациентов с пограничным и выраженным психотическим состоянием не обязательно исключать из числа кандидатов на прохождение психоделической терапии. Хотя клинические переживания пациентов с шизофренией и другими психозами в ходе лечения с использованием ЛСД довольно ограничены, можно сделать некоторые общие выводы. В целом прогноз у психотических индивидов лучше, чем у некоторых невротиков с обостренной защитой, особенно у обсессивно-компульсивных пациентов. Однако это заявление условно и требует прояснения и уточнения. ЛСД работа с индивидами, страдающими от острых нарушений – это очень затратный и напряженный процесс, который требует специальной подготовки и обучения. Никому, у кого нет достаточного опыта проведения ЛСД сессий у «нормальных» и невротических индивидов, не следует за нее браться. Интервалы между сессиями характеризуются резкой экстериоризацией и усилением различных психотических симптомов. В некоторых критических случаях внутренние переживания и поведение клиента во время психоделического процесса могли почти полностью сосредотачиваться на терапевте в виде какого-то «психоза переноса». Для того чтобы работать с такими случаями абсолютно необходимо специальное лечебное учреждение с обученным персоналом и круглосуточным наблюдением.

Глубокие корни шизофренической симптоматологии можно всегда найти в различных перинатальных матрицах и в негативных трансперсональных переживаниях. Терапевт, который сопровождает психотического пациента в его сложном путешествии, вызванном ЛСД, должен оставаться спокойным и сосредоточенным во время всего процесса, который временами начинает напоминать дикие эмоциональные и идейные американские горки. В силу того, что он (процесс) оказывается исключительно важным не только для ЛСД терапии шизофрении, но и для общего понимания динамики психоза, я проиллюстрирую его историей Милады.

Милада была 38летней женщиной-психологом, которая многие годы до начала ЛСД лечения страдала от сложного невротического расстройства, включающего ряд обсессивно-компульсивных, органо-еневротических и конверсивно-истерических симптомов. Она начала систематическое психоаналитическое лечение, но через четыре месяца ей пришлось лечь в больницу из-за того, что у нее развились острые психотические симптомы. Важной частью ее клинической симптоматологии была эротоманическая бредовая система. Милада была уверена, что ее работодатель был влюблен в нее, и она сама чувствовала непреодолимую страсть и сексуальное желание по отношению к нему. Она ощущала с ним странную эротическую и духовную общность и была уверена, что он разделяет ее чувства, хотя внешне они придерживались формального социального взаимодействия. Через несколько недель у нее появились галлюцинации – голос ее воображаемого любовника. В этих галлюцинациях она слышала, как он подробно описывает его страстное к ней чувство, обещает ей прекрасную совместную жизни в будущем и дает ей советы и подсказки. В вечерние и ночные часы Милада переживала сильные сексуальные ощущения, которые она объясняла как взаимодействие на расстоянии, волшебным образом совершаемые ее «любовником». Хотя в реальных сексуальных ситуациях она всегда была фригидной, во время этих эпизодов она переживала оргастические чувства космических масштабов.

Госпитализация Милады стала неизбежной, когда она начала действовать под влиянием своего бреда и галлюцинаций. Однажды утром она ушла от мужа и вместе со своими детьми попыталась вселиться в квартиру своего работодателя, где подралась с его женой. Ее решение основывалось на его «голосе», который якобы сказал ей, что они оба должны готовиться к разводу, чтобы получить возможность жить вместе. После нескольких месяцев безуспешного лечения различными транквилизаторами и антидепрессантами, а также индивидуальной и групповой психотерапии, она была отобрана для психолитической терапии с использованием ЛСД.

После двенадцати ЛСД сессий психотические симптомы полностью исчезли, и Милада поняла, что в прошлом она действовала иррационально. В более чем тридцати последующих сессиях она проработала множество разнообразных сложных невротических и психосоматических проблем, пережив травматические воспоминания о различных периодах жизни и проследив свои нынешние проблемы до их источников в несчастливом детстве. Она потратила много времени на свою сложную ситуацию в браке. Ее муж был грубым, бесчувственным и физически жестоким человеком; он был полностью поглощен гонкой за политической карьерой и не находил времени, чтобы эмоционально поддержать свою жену. Оба ее ребенка демонстрировали признаки серьезных эмоциональных расстройств, которые требовали профессиональной помощи.