Крескин - Менталист. Настольная книга развития сверхспособностей сознания

Конечно, его колено не имело к этому никакого отношения. Чтобы поднять левую ногу, он должен был перенести центр тяжести на правую ногу. Это означает, что ему надо было переместить бедро вправо. Однако вы делаете это невозможным, поскольку в то время, как вы привлекаете внимание к его колену, вы стоите так близко к его правому бедру, что не даете ему переместить вес тела на правую ногу. Когда вы будете выбирать место, где встать, поместите левую ногу почти напротив его правой ноги. После того, как вы «обездвижили» его колено, встаньте так, чтобы ваши бедро и плечо почти касались его. Пока вы удерживаете его внимание на своем колене, он никогда не поймет, что же на самом деле происходит.

Чтобы подготовиться к этому трюку, отрепетируйте его сначала в одиночку, стоя боком к стене, так. чтобы ваша правая нога практически касалась плинтуса в основании стены, расставив ноги на ширину не более тридцати сантиметров. Затем попробуйте поднять левую ногу. Вы не сможете этого сделать, потому что стена мешает вам переместить бедро вправо.

Вы можете также использовать в трюке стену, а не ваше тело, убеждая его, что это нерв в его колене, а не стена мешает ему поднять ногу.

В современном обществе нет более важного инструмента выживания, чем эта способность читать бессловесную коммуникацию. Мне кажется, было бы легче учить людей говорить по-китайски (на котором я, кстати, не говорю), чем преподавать им безмолвную коммуникацию.

Каждый день мы что-то утверждаем, задаем вопросы, предлагаем альтернативы и настаиваем на нашей точке зрения по тысяче раз на дню, при этом не говоря ни слова. Мы поджимаем губы, чтобы выразить гнев, используем в речи жесты, которые свойственны одной части группы, чтобы отвергнуть другую ее часть, демонстрируем решительность резкими, рубящими движениями, выказываем великодушие, распахнув руки ладонями наружу. Мы говорим незнакомцам в подземке, что мы не желаем разговаривать с ними, заложив ногу на ногу так, чтобы немного повернуться к ним спиной. Мы избегаем конфронтации, опуская глаза, и выказываем интерес и уважение, пристально глядя глаза в глаза.

* Мы всегда ведем «беседу внутри беседы». Мы общаемся на двух уровнях: мы говорим, и мы действуем. Иногда наши жесты дополняют слова — и мы кажемся искренними. Иногда они противоречат друг другу — это вызывает конфликт восприятия.

Мы объявляем, как мы хотим, чтобы люди думали о нас, при помощи одежды, которую мы носим. Темный костюм-тройка, очевидно, означает: «Я хочу, чтобы вы думали обо мне как о достойном, состоятельном человеке». Свободная спортивная куртка говорит: «Я — хороший старый спортсмен», а дорогая одежда обычно принадлежит человеку, который позиционирует себя как плейбоя и утонченную личность. Изодранная одежда на ком-то, кто явно может позволить себе лучшее, — неоновая реклама, гласящая: «Я достаточно храбр, чтобы идти вразрез с общепринятыми ценностями». Низкий вырез и короткая юбка: «Я хочу, чтобы вы думали, что я сексуально привлекательна». Аккуратно скроенное, но в целом довольно бесформенная одежда: «Я прежде всего интеллектуалка».

Если вы в вашей повседневной жизни самостоятельно будете концентрироваться на изучении невербальной коммуникации других людей — вы прежде всего поймете, что все поведение человека — это цепочка сообщений. Это верно и в отношении вас самого. То, что на вас надето, многое может сказать о вас. То, как вы сидите, ваша походка, ваши жесты, улыбка, хмурый взгляд — все это слова красноречивого языка вашего тела. Когда вы это поймете, вы начнете повсюду выискивать безмолвные признаки, видеть и слышать их на каждом шагу.

И отсюда уже остается лишь маленький шажок к сознательному созданию тех подсознательных утверждений, которые вы посылаете другим людям, формируя впечатление о себе, выгодное для вас и, возможно, для них тоже.

2 апреля 1965 года я впервые сделал четыре предсказания, которые получили широкое распространение и, несмотря на мои опровержения, вынудили некоторых людей назвать меня «провидцем» или «пророком». Я появился в «Уэлдвуд-Холле» — ночном клубе около Скрантона, штат Пенсильвания, — и сделал публичное заявление собравшимся репортерам из газет, радио и телевидения, что, по моему мнению, окажется на первой полосе скрантонской газеты «Трибюн» ровно неделю спустя, 9 апреля.

На самом деле я сделал три предсказания, и они оказались совершенно точными.

Первое: «Столкновение. Убит водитель, уничтожен автомобиль. В аварии участвовал мужчина или женщина двадцати двух лет».

Второе: «Грабитель оказал вооруженное сопротивление полиции».

Третье: «Запугивание восемнадцатилетнего негра».

Я добавил один определитель: «Трагедия с автокатастрофой может быть убрана с первой полосы голосованием билля о Благосостоянии и здоровье. Если так, палата представителей одобрит его большинством приблизительно в двести голосов».

На следующей неделе заголовок на первой странице гласил: «Смерть бизнесмена в автокатастрофе». И под ним: «Маленький иностранный автомобиль уничтожен». Жертве аварии было двадцать два года.

Другая история на первой полосе имела заголовок: «Грабитель на складе три часа сопротивлялся полиции».

И следующая история: «Арест двух полицейских за то, что они терроризировали негра».

И вот, наконец, также на первой странице — новости о том, что палата представителей одобрила билль о Благосостоянии и здоровье с перевесом в 198 голосов.

С тех пор я делал подобные «пророчества» десятки раз, часто перед миллионами телезрителей. Однажды я предсказал истории, которые появятся в «Лос-Анджелес тайме». В прямом эфире полицейский открыл конверт, в котором были запечатаны предсказания. Мое предсказание почти дословно соответствовало истине. Это был материал колонки редактора. Мы были сбиты с толку, когда история о нервно-паралитическом газе — мое заключительное предсказание — не появилась ни в одном из первых двух выпусков газеты. К счастью, во время перерыва в вещании кто-то принес нам заключительный выпуск «Таймс», и мы нашли историю о нервно-паралитическом газе на пятой странице.

* Каждый из нас самостоятельно способен ловиться того, чтобы средний уровень наших предсказаний был намного выше, чем у профессиональных астрологов, ясновидящих и прочих предсказателей будущего.

Я признаю, что, хотя средний уровень моих предсказаний за эти годы превзошел средний уровень попаданий многих известных «провидцев» и астрологов, множество моих предсказаний потерпело неудачу. Публика обычно запоминает точные прогнозы и забывает провалы, частично потому, что те, кто делает прогнозы, очень бурно хвастаются своими успехами. Различие между многими предсказателями и мной заключается в том, что я не заявляю о каких-либо своих мистических способностях. Я полностью готов признать, что мои предсказания — не что иное, как развитая догадка.