Сергей Юрченко - Я. Философия и психология свободы

Земные метаморфозы этого бога нам хорошо известны. Библейский бог, как и боги брахманов, тоже не свободен: он заключил с человеком договор, который не может нарушить. И вот уже Иов кричит на Всемогущего Творца, обвиняя его в недобросовестном исполнении своих обязательств. Проходит еще некоторое время, и Синедрион священников сосредотачивает в своих руках всю полноту земной власти: политику, законодательство, суд, финансы, администрирование, детородство и смерть. Он никому не позволяет отзываться дурно о себе и о приватизированном им боге, а самых непокорных распинает на крестах. Священнослужитель, по язвительному замечанию Ницше, сопровождает человека от первого его вздоха до последнего, вмешиваясь во все его дела и не давая шагу ступить без своего разрешения: « И с тех пор вся жизнь устраивается так, что нигде нельзя обойтись без жреца; во всех естественных событиях жизни – при рождении, браке, болезни, смерти, не говоря о «жертве» (трапезе), – является священный паразит, чтобы лишить всё это естественности и «освятить» их, выражаясь его языком ».

Жреческий бог становится злом для простого человека, оправдывая явную несправедливость мира, которую он чувствует сердцем, но нуминозное Я, которое отзывается внутри его сердца этим самым протестом, остается прежним. Сознание не предавало его, и он не смог бы отречься от него при всем своем желании. И человек живет в этом странном ощущении раздвоенности между интимным и общественным, между подсознательным единым Я и жреческим единым Богом, которые как будто должны быть одним и тем же, но они все чаще не совпадают. Ситуация всегда парадоксальна: отрицающий жреческого Бога еретик, отступивший от ортодоксальной доктрины, делает это во имя истинного Бога. Так их уже двое? Разве может быть два нуминозных Я? Это – ненормальное для психики состояние, и профессионально точным оказывается диагноз Фрейда: «Религия есть общечеловеческий навязчивый невроз». Тем не менее этот психоаналитик, положивший в основу неврозов столкновение Либидо и Табу, так и не нашел лучшего кроме страха объяснения тотальности и устойчивости этого невроза.

Только отделив самосознание от Сознания, можно понять всю палитру этих чувств, которые приводят психику к религиозному неврозу. Этот Бог разрывается надвое между интимным и общественным, как завеса в Иерусалимском храме, и вместе с ним трещит по швам психика. Более прозорлив М. Штирнер: « За положением: «Бог сделался человеком» следует теперь другое: « Человек сделался Я». Это – человеческое я. Мы, однако, переворачиваем это и говорим: я не мог себя найти, пока искал себя как человека. Теперь же, когда я замечаю, что человек стремится стать Я и найти в себе плотскую сущность, я понимаю, что все-таки все сводится ко мне и что «человек» без меня – погиб ». Самосознание хочет быть Единственным, оно желает слиться с Сознанием, стать Богом.

Мы уже говорили, что молитва и весь мистический опыт были бы невозможны, если бы человеческое мышление не было бы изначально диалогом самосознания, в котором один говорит, а другой слушает. Психофизиолог В. Слезин сообщает по этому поводу: «И звестно, что при бодрствовании в мозгу преобладают быстрые ритмы биотоков, что наблюдается и при сновидениях во время так называемого быстрого сна. Однако наряду с быстрым есть еще и медленный сон, при котором преобладают медленные ритмы биотоков. Закон симметрии требует: раз существует "медленный сон", должно быть и "медленное бодрствование". И действительно, оно есть, - это молитва ». Медитация инициирует так называемый дельта-ритм, который является врожденным для младенца (лишь позже у него появляются другие ритмы). Энцефалограммы показывают, что при чтении молитвы у подопытных появляется ритм мозга, как у новорожденных детей. А поскольку новорожденное самосознание ближе всех к Сознанию, от которого только что оторвалось, осознав Я как Оно в первом же акте своего потока интенций, то именно дельта-ритм можно считать входом в то поле, которое мистики называют «астралом».

Нейрофизиологическую функцию молитвы в йоге выполняют дыхательные упражнения. Естественное состояние верхних отделов мозга – воспринимать внешний мир. При этом дыхание не требует от нас внимания, как и прочие функции саморегуляции. Этот процесс происходит автоматически, не поднимаясь обычно на поверхность нашего восприятия. Сосредотачиваясь на этом процессе дыхания, самосознание, как и при молитве, отвлекается от внешнего мира и замедляет ритмы биотоков. Можно сказать, что дыхательными упражнениями, которые необходимы не только в медитативных целях, но и рекомендуются психологами в повседневности при чрезмерном волнении человека в тех или иных ситуациях, заставляют мозг отвлечься от внешней реальности и взглянуть на самого себя, на свои первичные, примитивные функции, с которых и начинается всякое самосознание. Устал от мира? Боишься предстать перед публикой? Смерть тревожит тебя? Это значит, что твое Оно отдалилось от нуминозного Я. Отвлекись от мира, забудь о других, не дорожи своим Оно, но сосредоточься на первичных функциях самосознания, – и ты приблизишься к единому Сознанию (Богу). Так должна звучать инструкция по аутотренингу.

Бытие человека неизбежно состоит из переплетения индивидуального и общественного, интимного и публичного. Самосознание подобно планетам бродит по орбитам вокруг своего центра притяжения – Сознания. Это стремление к центру в природе самосознания, ибо самым ничтожным человек ощущает себя на фоне всего человечества и Вселенной, а самым весомым он чувствует себя наедине с нуминозным Я, которое называет Богом. В этом смысл медитации. В этом полезность дыхательной гимнастики. В этом прелесть молитвы. Человеку хочется присвоить Бога себе, став той самой сомнамбулой, объевшейся нуминозного. Но, отдаляясь от центра, самосознание обнаруживает себя не единственным, а лишь одним из многих клонов. На орбите социума речь идет о сотнях и тысячах других таких особей, на орбите нации счет им идет на миллионы, а на орбите человечества – их уже миллиарды. Миллиарды, которые нивелируют личность до зомби, того самого зомби, остро и безусловно ощущающего свою индивидуальность. Тут-то и рождаются адлеровское «стремление к превосходству» и ницшеанская «воля к власти».

Все мы – зомби. Самосознания – лишь игрушки Сознания, бродящие по социальным орбитам вокруг своего божества. И жизнь человека – будто танец игрушки, ходящей из круга в круг под притяжением бессознательного, во власть которого она полностью отдается во сне. И так – изо дня в день, до тех пор пока «не уснет навечно». Эту силу можно было бы назвать нуминозной гравитацией. Бог никогда не уйдет из человеческого бытия, как никогда не исчезнет то, что люди называют гравитацией, которая правит Вселенной.