Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Такое «дистиллированное» представление о душе закрепилось в понятии «духа».

Многие столетия, пожалуй, до XVII века, психология оставалась именно учением о душе, а затем о свойствах духа. И сегодня по привычке, мы говорим о «духовном мире» человека и т.п.

Например, древнегреческий философ Аристотель формулировал его так: у человека есть три души — душа растительная, душа животная и душа думающая. Растительная душа управляет ростом человека и его организмом; животная душа управляет его движением, а вот мыслящая душа управляет его разумом. Целая теория, как видите. Причем, в ней отображены действительно существующие три различных сферы нервно-психической деятельности: вегетативная (органическая), моторная (поведенческая) и познавательная (гностическая).

Но можно ли считать разнообразные учения, объединяемые под названием «психология души», наукой? Давайте попробуем приложить к ним те признаки науки, которые мы сформулировали выше. Можно ли то, что называют душой, наблюдать? Можно ли то, что называют душой, экспериментально анализировать? Разумеется, нет. Понятием «душа» как раз обозначают что-то невидимое, неощутимое, таинственное, что наблюдать и чувственно познать нельзя. Значит до тех пор, пока психология остается в рамках учения о душе, она не может быть наукой, а представляет собой какую-то разновидность религии. Ведь чем отличается религия от науки? Тем, что утверждения науки основаны на объективном доказательстве, а утверждения религии основаны на вере. Все, что утверждает психология души, невозможно доказать, так как это невозможно объективно наблюдать и практически анализировать. Поэтому остается только верить. И раз это учение основывается на вере, оно в той или иной форме является формой религиозного отношения к миру, а не научного.

К началу XVII века, когда получили уже значительное развитие математика, механика, некоторые области физики, кое-какие области химии, объяснения всего на свете душой уже перестали удовлетворять ученых. На смену им возник новый способ объяснения действительности. Этот способ можно назвать теорией скрытых свойств и субстанций. Суть ее заключается в следующем. Если обнаруживали какое-нибудь закономерное явление и ставили вопрос «почему оно происходит», то отвечали: «Потому что вещь имеет такие свойства». Например, почему, если бросить камень, он падает к земле, а не улетает вверх? Ответ: потому что у него есть такое свойство — стремиться к земле. Вопрос: почему магнит притягивает железо? Ответ: потому что у магнита имеется такое внутреннее свойство — притягательность к железу. И т.д. Это, так называемое, метафизическое объяснение действительности.

В психологии описанный подход также получил свое выражение. Теперь уже перестали говорить о душе и начали говорить так: человек или человеческий мозг имеет особое свойство. Оно заключается в способности думать, чувствовать, желать. Это свойство, эту способность думать, чувствовать, желать назвали сознанием. Так возникло исторически второе определение предмета психологии. На смену психологии души пришла, так называемая, психология сознания. В чем заключается метод этой психологии? Человек должен заглядывать себе, так сказать, внутрь и наблюдать, что он чувствует, что он переживает, какие мысли у него протекают — затем это описывать. Это и будет психология, предмет психологии.

Психология сознания особенно расцвела в XIX веке, и до сегодняшнего дня еще ряд буржуазных ученых придерживаются ее позиции. С их точки зрения, предмет психологии — это человеческое сознание и его изучение.

Такое определение как будто уже более похоже на правильное. Действительно, «психология — наука о душе» явно не годится — неизвестно, что такое душа, ее и наблюдать невозможно. Но, что такое сознание, мы как будто знаем. Каждый из нас сознает, что он что-то видит, чувствует, думает. Конечно, кроме тех случаев, когда он в обмороке. Значит, сознание можно наблюдать и изучать.

Психология души была основана на пустых рассуждениях. Психология сознания основана уже на наблюдении.

Похоже, что мы имеем в ней дело уже с наукой, т.е. исследованием, систематизацией и обобщением наблюдаемых фактов, формулировкой их общих свойств и закономерностей. Более того, в психологии сознания становится возможен и эксперимент. Он заключается в том, что исследователь создает определенные внешние условия и наблюдает, как при этом протекают психологические процессы.

Например, показывает какие-нибудь изображения и выясняет, как их воспринимает человек, что в них замечает, какие представления, мысли и чувства они вызывают у него. Или ставит перед человеком определенную задачу и прослеживает, как протекают психологические процессы в ходе ее решения и т.п.

Опираясь на такого рода исследования психология сознания действительно накопила большой материал о свойствах и закономерностях внутренней психической жизни человека. Именно ей мы обязаны многими сведениями, которые излагаются сегодня в учебниках психологии и вошли в общий фонд современной психологической науки.

Однако, у всего этого материала есть одна существенная особенность. Наблюдения, на которых он основан, носят специфический характер. Это — наблюдения человека над самим собой, над собственными внутренними состояниями, чувствами, мыслями, желаниями. Такое специфическое наблюдение получило название метода интроспекции (буквально: «заглядывания внутрь»).

Интроспекция сильно отличается от наблюдения во всех других науках. В любой науке главное требование к наблюдению — его объективность. Это означает, что каждый человек в тех же условиях (если надо, вооруженный теми же приборами) может наблюдать те факты, которые утверждает данный ученый. Так, например, каждый ученый может при наличии тех же условий наблюдать солнечное затмение, или реакцию образования воды из водорода и кислорода, или повышение звукового тона при увеличении частоты колебаний струны. Такая возможность позволяет объективно проверять соответствующие утверждения и законы. Поэтому объективная наблюдаемость, повторяемость и контролируемость составляет обязательное условие, при котором определенный факт, или утверждение, или закон допускаются в науку.

При интроспекции же наблюдаемые явления «видимы» только одному человеку — тому, в «душе» которого они протекают. Но, как известно, «чужая душа — потемки». Непосредственно наблюдать, что происходит в голове другого человека, какие мысли, чувства, желания там протекают, невозможно. Поэтому (даже если исключить прямой обман) мы не можем проверить, верно ли осознает человек те психические процессы, которые протекают у него в голове. Мы не знаем, способен ли он полностью их осознать.