Дафна Кингма - Как пережить расставание

Еще один архаичный миф состоит в том, что любовь всепоглощающа. Вступая во взаимоотношения с кем-либо, мы полагаем, что кроме этого человека, нам уже ничего в жизни не нужно, что можно жить исключительно друг другом и друг для друга. Другими словами, мы считаем, что это единственный человек, с которым мы отныне будем ходить в кино, на званые вечера, в церковь, вести разговоры о том, что произошло за день на работе и почему у нас плохое настроение, который будет знать все наши проблемы и которому мы сможем доверить все свои тайны или сомнения.

Вступая в брак или иной любовный союз, мы не говорим себе: «В браке я собираюсь удовлетворить свои сексуальные потребности, с мужем я буду ходить на званые вечера, а интеллектуальные разговоры буду вести со своей подружкой Салли и ходить на культурные мероприятия со своим другом Стэном». Завязывая длительные отношения, мы, как правило, предполагаем, что любимый человек сможет заменить нам весь или почти весь мир. Мы ожидаем, что сможем удовлетворять в браке или интимном союзе 95 % всех потребностей, а остальные 5 % — ну, о них можно просто забыть.

Мы полагаем, что наш избранник станет для нас источником дружеских отношений и развлечений, интеллектуальным и эмоциональным партнером, даст нам физический комфорт и сексуальное удовлетворение, что он или она станет для нас… всем. Мы рассматриваем свой союз как исключительный источник всего, что только может предложить жизнь, и строим жизнь в соответствии с этими ожиданиями. Мы начинаем с того, что поворачиваемся лицом к любимым, ограничивая общение с другими людьми. Во всех своих потребностях мы все больше и больше полагаемся на наших партнеров, пока они не превращаются для нас в центр вселенной.

Именно потому, что мы придаем такой исключительный и всеохватный смысл своим любовным отношениям, мы и ощущаем такое опустошение, когда они приходят к концу. На простейшем уровне: С кем мы пойдем на вечеринку в пятницу? Как мы будем удовлетворять свои потребности: в задушевных разговорах, сексе, в товарищеских отношениях? На кого нам теперь опереться в жизни? Кто заменит нам человека, который один заменял нам весь мир и с которым мы оказались неразрывно связаны?

Все наши желания и потребности, которые с любовью и готовностью выполнял единственный человек, с которым мы были связаны теснее всех в этом мире, теперь больше не удовлетворяются. Мы оказываемся охвачены не только ощущением одиночества, перед нами встает необходимость учиться жить самостоятельно и удовлетворять свои жизненные потребности иным образом.

По горькой иронии мифы о вечной и всепоглощающей любви возникли в то время, когда средний срок жизни человека был вдвое короче, чем сегодня. В те дни, когда человек, вступая в брак, обещал: «Я буду любить тебя вечно», эта вечность могла продлиться два года или десять лет, но редко когда достигала 40, 50 или 60 лет брака, которые возможны в наши дни. Но даже в прошлом у людей бывало много супружеских или любовных союзов. Люди заключали брак и с легкостью произносили «пока смерть не разлучит нас», поскольку такое часто случалось в действительности, смерть одного из супругов клала конец союзу, и вдова или вдовец искали нового союза. Взаимоотношения приходили к концу не по внутренним причинам, а в результате внешних обстоятельств. Не было необходимости задаваться вопросами вроде: «Может быть, я плохой человек?», «Не я ли причина того, что мой союз распался?», «Что я сделал(а) не так?», потому что обычная причина распада союза — смерть — не оставляла других виноватых.

Однако сегодня, примеряя на себя старые мифы, мы приходим к единственному психологическому результату: кризису самооценки по причине того, что нам не удалось выстроить личные взаимоотношения в соответствии с этими мифами.

Обстоятельства, в которых мы живем сейчас, очень отличаются от тех, откуда исходят наши культурные представления о личных взаимосвязях. Мифология, о которой идет речь, не всегда оказывала такой негативный личный эффект. В прошлом наш континент нуждался в освоении, а покорение новых пространств было под силу не одиночкам, а только группам или сообществам людей. Подобные сообщества начинались с пары молодых людей, которые влюблялись друг в друга или вступали в брак из практических соображений, рожали детей, и постепенно община разрасталась, и появлялась рабочая сила, необходимая для выполнения общих задач.

В то время люди были слишком бедны и отягощены заботами, чтобы волноваться о чем-то еще помимо проблемы экономического выживания. Цель заключения союза прежде всего состояла в создании крепкой экономической ячейки, которая за счет усилий всех ее членов могла обеспечить более-менее приемлемые условия существования. Выбирая партнера, человек руководствовался практическими целями. Вряд ли кто-то беспокоился об эмоциональной стороне брака или задавался вопросами личных ощущений и самооценки.

Но времена изменились, и теперь наши отношения имеют иную направленность. Поскольку общество больше не озабочено покорением природы и его больше волнует проблема сохранения мира и защиты уже покоренной природной среды, внимание начинает переключаться вглубь, вовнутрь, к вопросам о смысле существования и человеческой личности.

В прошлом индивиды подчинялись потребностям брачных союзов для выполнения совместной работы, приближающей их к осуществлению некой взаимно оговоренной цели. Мы с вами живем во время, когда личные отношения поставлены на службу удовлетворения глубинных потребностей индивидов, вступающих в такие отношения.

В каком-то смысле мы стремимся к тому, чтобы наши взаимоотношения способствовали развитию личности. Решив проблему выживания, люди получили возможность перейти на более сложные уровни развития: эмоциональный, духовный, эстетический. Эти процессы происходят именно в сфере личных отношений, в тесном и волнующем общении с близким человеком. Это уже не перспектива, к которой мы стремимся, а реальное положение вещей.

Его нелегко осознать, несмотря на влияние «своего поколения» (me generation). Напротив, все свидетельствует о том, что мы пока еще не до конца осознаем, насколько высоко мы оцениваем важность развития собственного «я». Но это действительно так: мы вступаем в личные взаимоотношения прежде всего для того, чтобы открывать, стимулировать развитие, совершенствовать и охранять собственную индивидуальность. Мы не признаем этого в открытую, поскольку не хотим считать себя самовлюбленными эгоистами. Некая часть в нас склонна верить, что мы ставим человеческую общность и, следовательно, свои взаимоотношения выше собственной индивидуальности. Нам неприятно думать, что мы вступаем в союз с другим человеком, чтобы что-то от него получить — это было бы слишком грубо (crass). Эта мысль коробит наши тонкие романтические чувства. Мы не хотим верить, что влюбляемся для того, чтобы извлечь из этой любви что-то для себя.