Найджел Латта - . Матери, воспитывающие сыновей

Вскоре происходящее начало мне казаться… скажем так… нудным. Парни заговорили о том, как «вернуть себе силу», и это выглядело скучновато. Неужели феминистки украли у них батарейки? Я не знал, была ли у меня «сила» в том смысле, в каком ее могут забрать женщины. Я думал о Супермене и криптоните 5 5 Криптонит — выдуманный минерал из комиксов о Супермене. Аналог «ахиллесовой пяты». . Может, все дело в этом? Может, феминистки забрали наш криптонит?

Через несколько недель я прекратил туда ходить. Мне бы хотелось сказать, что я достиг философского озарения, но на самом деле все гораздо проще: группа встречалась вечером, когда по телевизору шла очень интересная передача. Не помню, о чем она была, однако телевизор казался мне гораздо привлекательнее просиживания штанов с кучкой парней и болтовни о перебоях в электроснабжении.

Глядя на сегодняшних молодых людей, я сомневаюсь, что их интересуют все эти разговоры о мужественности. Мне кажется, они перешли к другим проблемам. И это понятно, учитывая, что они выросли в мире, где есть женщины — премьер-министры, женщины — кандидаты в вице-президенты и женщины-председатели правлений. Их, конечно, гораздо меньше, чем мужчин. Но они есть. Сексизм существует до сих пор и, вероятно, будет существовать всегда, как и расизм, однако новые поколения видят изменения, происходящие в правилах игры. Они видят Маргарет Тэтчер, Хиллари Клинтон, Хелен Кларк и Опру Уинфри. Все эти женщины влияют на правила, как и Барак Обама, изменивший их для афроамериканцев 2 ноября 2008 года.

Не знаю, так ли уж необходимо четкое определение мужественности? Разве важно, каким мужчиной станет ваш сын, если он будет хорошим человеком? Если вы, к примеру, инуит, то ваши критерии мужественности будут серьезно отличаться от критериев жителей Манхэттена. Индеец мохаве будет ожидать от себя чего-то иного, нежели лондонец. Даже здесь, в маленькой Новой Зеландии, обитатель дикого, продуваемого всеми ветрами Западного побережья Южного острова думает об этом несколько иначе, чем муниципальный служащий из Веллингтона.

Настоящая проблема не столько в создании четких и понятных определений мужественности, сколько в понимании глубинных принципов, лежащих в основе того, как стать хорошим человеком.

Давайте в этом разбираться.

В людях (как в мальчиках, так и в девочках) интересно то, что, несмотря на все споры и дискуссии, мы, повзрослев, превращаемся в большую версию того, с чего начинали. Из разговоров с мамами и папами об их сыновьях я давно уже составил впечатление о моделях, которые начинают проявляться с самого раннего возраста. Часто, когда мама описывает своего сына, я киваю и думаю: «Точно, он относится к такому-то типу мальчиков».

Вот пример того, как это происходит.

Кэтрин — мать десятилетнего Томаса, обладателя сложного характера. Она пришла ко мне, когда ее терпение иссякло и она не знала, что дальше делать. Отношения с сыном становились все более сумбурными. Для начала я попросил ее описать случай, произошедший перед тем, как она мне позвонила.

— Мы собирались уходить, — сказала Кэтрин, — и я спросила, готов ли он.

— И что он ответил?

— Сказал, что ему надо найти свои красные носки.

— Красные носки?

— Да. Эту пару красных носков он очень любит и всегда носит. Но сейчас он никак не мог их отыскать, а поскольку мы шли в кино, я попросила его поторопиться. И такое впечатление, что чем больше я его торопила, тем больше он на меня злился. А ведь мы собирались на его фильм.

— Что случилось потом?

— Потом он велел мне заткнуться, и я решила: хватит все это терпеть, и сказала, что мы никуда не идем.

— И тогда он расплакался?

Она кивнула:

— Да.

Я немного подумал.

— Томас ведь очень умный мальчик?

Кэтрин кивнула.

— Он рано начал говорить, у него хороший словарный запас, люди считают его старше, чем он есть на самом деле.

Она вновь кивнула.

— Он всегда был очень упрям.

Еще кивок.

— И очень чувствителен. Я имею в виду — чувствителен к критике.

Опять кивок.

— Значит, сперва он долго на вас давит, а когда вы начинаете сердиться и кричите на него, расстраивается и плачет?

Кивок.

— Он очень раним, все принимает близко к сердцу, а если ему больно, сердится и ругается…

Снова кивок.

— Красные носки он любит потому, что они приятные и гладкие на ощупь, а другие его носки слишком колючие.

— Верно, — проговорила она с такими интонациями, будто хиромант сказал, что у ее одноногого дяди Джимми одна нога.

— Когда он пошел в школу, ему было трудно общаться с другими мальчиками. Возможно, им нравился спорт, а он в это время предпочитал заглядываться на букашек.

Тут она нахмурилась:

— Вы что, следили за нами?

Я рассмеялся.

— Нет, просто за последние двадцать лет мне часто встречались такие Томасы.

Откуда я мог столько о нем знать? Все просто: он вписывался в модель, неоднократно виденную мной за годы работы.

Он был архетипическим упрямым мальчиком. В свойственной мне практичной манере я заметил, что архетипические упрямые мальчики обладают некоторыми общими фундаментальными характеристиками:

♦ они умны, и, хотя их нельзя назвать одаренными, часто их таланты превышают средний уровень;

♦ в целом они раздражительны и злятся, если их обижают;

♦ они чрезмерно чувствительны к критике и отказу;

♦ очень ранимы и все принимают близко к сердцу;

♦ обладают обостренным чувством осязания, любят гладкие, мягкие ткани;

♦ очень любящие, сопереживающие и глубокие (когда в хорошем настроении);

♦ увлекаются жуками и динозаврами в гораздо большей степени, чем другие дети их возраста.

Наблюдение не слишком научное, зато верное.

Главный вопрос не в том, является ли это точным описанием одного из нескольких типов — я полностью уверен, что оно чрезвычайно точное, — а в том, останутся ли архетипические упрямые мальчики такими навсегда? Будут ли они упрямыми до конца своих дней, или изменения возможны? И как помочь нашим детям развить свою личность?

До рождения детей мы с женой путешествовали по Африке, одному из самых удивительных мест, где мне довелось побывать. Мы наблюдали за слонами, входившими в волны небольшого водоема в Национальном парке Хванге и напоминающими самолеты, что садились в аэропорту Хитроу. Возможно, процессом управлял какой-нибудь сидевший высоко на дереве бабуин. Однажды на автомобильной парковке отеля я попытался сыграть в Дэвида Аттенборо со стаей этих обезьян, и меня начал преследовать большой бабуин-самец. Мы завтракали с бородавочниками, пасшимися вокруг стола, и рыскали в высокой траве в поисках носорогов под руководством опытного гида, одного из самых страстных натуралистов, что мне встречались.