Клаудио Наранхо - Революция, которую мы ждали

В своей формулировке Благородного Восьмеричного Пути буддизм говорит, что первым шагом к просветлению является правильное понимание некоторых истин, недоступных нам без эмпирического изучения, и аналогичным образом мы можем сказать, что мудрость — это форма восприятия и чувствования человека, который прошел по пути трансформации, а не просто рационального познания.

Уже самое древнее литературное произведение человечества — эпос о Гильгамеше, переданный шумерами по наследству вавилонянам, — знакомит нас с героем, который пришел к мудрости, и мы понимаем благодаря ему, что обрести мудрость означает не что иное, как пройти этот путь до конца. Но что мы, современные люди, знаем об этом пути?

Мы только признаем, что в человеческих возможностях претерпеть метаморфозу, подразумевающую как бы смерть для прошлого и возрождение с более высоким уровнем сознания. Но наша современная культура предполагает, что многим такая идея покажется обманом.

Поэтому я думаю, что высшее образование должно было бы вернуть голос религиозным гениям прошлого, которым до сегодняшнего дня затыкали кляпом рот во имя науки, и в какой-то степени следовать их зову пойти вслед за ними этим внутренним путем трансформации, предполагающим процесс развития внимания, углубление самопознания, высвобождения деструктивных эмоций (знаменитых монстров из детских сказок и мифов), а также объединения наших внутренних голосов, находящихся в конфликте, и в конце концов постижение некоторых истин, превратившихся на сегодняшний день в обычные философские суждения.

Спрашивая себя, как бы могло образование способствовать мудрости, естественно, я бы считал необходимым затронуть тему духовного образования, которая, по иронии судьбы, стала такой же спорной, как и эмоциональное образование. Но эта полемика возникла от постановки нелепой альтернативы между светским образованием, свободным от господства воззрений той или иной церкви, и религиозным, передающим людям основы их национальной культуры.

К счастью, возможно духовное обучение людей и без поддержки какой-либо религии — можно учить, заботясь о глубоком аспекте ума — собственно сознании. И когда мы становимся вне религии, подразумевающей догмы или нормы поведения, мы можем вернуться к фундаментальному началу всех религий, самому духу. Человек может добраться до сути этого познания духа ради духа , которое мы называем мудростью, через сочетание упражнений на самопознание с практиками медитации, направленными на взращивание бесстрастности и внутреннего покоя, которые могут быть описаны без ссылки на какой-либо религиозный контекст. Я позволяю себе это утверждать, потому что после сорока лет совместных поисков в психодуховной работе с группами у меня не остаётся сомнений, что большинство моих учеников добились прогресса на пути психологического познания и в то же время углубили свой созерцательный опыт — их работа была оценена сотрудниками университетов Барселоны и Лондона, хотя их признание — лишь бледная тень благодарности самих участников.

Говорят, что есть множество путей, но властвующий в нашей культуре дух не дал нам до сих пор создать общую методику саморазвития с применением интегративной медитации, которая помогла бы взращиванию педагогов, и здесь я лишь скажу, что у меня нет никаких сомнений в её эффективности, просто потому, что я предлагаю нечто подобное педагогам и терапевтам, обучающимся по моей программе из года в год. И так же, как я говорю, что не нужно использовать обычную психотерапию в школе, поскольку важно само понимание терапевтического процесса, я настаиваю, что не нужно привносить в школу ни одну из религии, которые являются лишь социально-политическими феноменами, производными мудрости патриархального мира, и как бы они ни пытались присвоить себе духовную жизнь сообщества, нам уже пора перейти к самой сути — духовному образованию, которое начиналось бы с ознакомления с мыслями мудрецов разных культур (не исключая и сказки), потом углублялось трансформирующим самопознанием и завершалось бы практикой тишины и бесстрастного покоя.

Я уже говорил о самопознании и рекомендовал снова слушать голоса религиозных гениев человечества, в следующей главе я хочу объяснить потенциал медитации в контексте будущего образования. Но предварительно мне кажется важным объяснить, как монополия науки в наше время вмешалась не только в традиционную религиозную веру, но и в использование наших интуитивных способностей, необходимых для понимания человеческой жизни.

Когда в 1960-е годы открыли, что у медитирующих людей увеличивается доля альфа-волн на энцефалограмме (вскоре после этого была исследована также связь состояний транса с тета-волнами), это привлекло к себе внимание научной общественности, но мне показалось нелепым, что авторитет энцефалограммы засчитывается настолько выше уровня сознания, особенно принимая во внимание тот факт, что измерение состояния человека по суммарной электрической активности мозга дает очень высокую погрешность. Это все равно что пытаться изучать жизнь города по огням, которые он зажигает в течение часа одной ночи.

Потом стали смотреть более детально: например, связь между двумя полушариями головного мозга; были открыты и другие способы исследований, как, например, ядерный магнитный резонанс. Было показано, что счастье связано больше с активностью левого полушария, чем правого, и меньше — с активностью миндалевидного тела… Но мне никогда не казались эти вещи важными для науки или же для медитации. Они представляют собой дополнения к потоку научных знаний, но не всякое увеличение потока научных знаний является важным вкладом в науку как науку.

Вопрос о том, насколько важна медитация для науки, заставляет меня спрашивать себя, какой урок могла бы получить наука от сближения с медитацией в отношении подхода.

И мне кажется важным, что как способность приобретать знания, так у нас есть интуиция; и так же, как мы можем исследовать сознание с помощью науки, то есть интеллектуально, мы можем изучать сознание сознанием, используя феноменологический метод, эмпирически.

Для науки в целом субъективный опыт не был значимым, как и интуиция, за исключением источника великих индуктивных умозаключений. Дедукция очень проста, индукция очень сложна, и для неё нужна интуиция.

Недавно толстая книга психолингвиста Стивена Пинкера о разуме сильно привлекла моё внимание. Убедившись, что в ней много очень ценной информации, я решил поискать по оглавлению, что там говорится о сознании, и обнаружил всего две или три страницы на эту тему — в такой толстой и важной книге по психологии. Однако я нашёл на этих страницах несколько правильных идей: например, у орлов очень хорошее зрение, позволяющее им видеть с большого расстояния, что творится на земле, и находить свою добычу, вплоть до насекомых, но слух во время охоты они не используют. И Пинкер проводит следующую аналогию: «У людей хорошо развито интеллектуальное зрение, но не используется слух, чтобы понимать сознание». И мне понравилось это наблюдение, скромно признающее границы науки.