Гарри Гантрип - ШИЗОИДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ, ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И САМОСТЬ

Подлинная самость еще не существует: психотерапия как раз и должна помочь либидинальному эго стать подлинной самостью.

Термин Фрейда «суперэго» и термин Фэйрберна «антилибидинальное эго» являются ценными альтернативными терминами, каждый из которых полезен в разных контекстах, ибо они обозначают одну и ту же обширную область психического функционирования (область интернализованного родительского и социального контроля, который стал самоконтролем), хотя они не вполне идентичны. «Суперэго» охватывает широкий диапазон феноменов, который покрывает и «антилибидинальное эго». Приблизительно можно сказать, что «суперэго» включается в себя как «садизм, направленный против самости», так и «зрелую мораль». Оно хорошо выражает собою тот факт, что ни один человек не может жить, будучи всецело своим собственным господином. Мир вне нас имеет на нас законные притязания, которые принимаются зрелой развитой личностью. Так что «суперэго» больше, чем наше собственное индивидуальное эго, и должно быть представлено в нашей психической организации не как грубый тиран, а как помогающая и дружески настроенная власть. Однако, в той степени, в какой тревога и болезнь наполняют собой наше внутреннее бытие, эта внутренняя власть является жестоким диктатором, в котором вся наша ярость и ненависть к плохому внешнему миру сконцентрирована на подавлении самости и в особенности наших собственных либидинальных потребностей. Для этого особого аспекта фрейдовского «суперэго» и был предложен Фэйрберном термин «антилибидинальное эго», который, хотя несколько неуклюж, совершенно точен и ясно описывает тот путь, каким младенец может принять садистски враждебный антагонизм по отношению к своим собственным потребностям. «Антилибидинальное эго» направлено «против потребностей» и в своей основе является интернализацией нетерпимости внешнего мира к нуждающемуся в помощи младенцу, который воспринимается как помеха, чтобы заставить его замолчать. Для более узких целей нижеследующего анализа термины «центральное эго», «либидинальное эго» и «антилибидинальное эго» представляются крайне полезными, в то время как более широкие термины: «эго внешней реальности», «подлинная самость» и «суперэго» являются ценными в более широких контекстах обсуждения.

Мы ищем понимания того, как и почему базисная слабость эго структурно укрепляется в психике. Слабость эго в том основном смысле, в котором она является причиной для всех разновидностей нарушений личности, в первую очередь является свойством инфантильного либидинального эго, чье развитие было и остается заторможенным. Первичная природа младенца наделена врожденными либидинальными потребностями и энергиями, благодаря которым в хорошем окружении он вырастет в сильную, активную и самобытную личность. Это ясно выражено в заглавии книги Винникотта 1965 г. «Процессы созревания и содействующее им окружение». Но при расстройствах личности этого не происходит. Либидинальное эго тогда представляет собой структурную дифференциацию этого первичного аспекта психики в состоянии депривации, фрустрации и дистресса, и в результате бессильную ярость, страх и осознание своей собственной слабости. Именно это инфантильное фрустрированное и снедаемое страхом либидинальное эго является местом «базисной слабости эго», и это более глубокая проблема, чем та доля слабости, которая просачивается в различное время в эго повседневного сознания. Здесь находится слабость эго, большая часть которого находится в скрытом и вытесненном состоянии, погребенным за всеми теми антилибидинальными защитами, которые позволяют центральному эго функционировать, хотя и в состоянии тревоги, на взрослом уровне развития. Сопротивление в ходе анализа направлено на сильное вытеснение этого слабого и склонного к панике инфантильного эго. Слабость эго состоит не в отсутствии энергии или врожденных способностей, а в таком неослабном состоянии базисного страха, дистресса и неуверенности в своих силах, которого индивид стыдится, отчего развиваются значительные вторичные страхи. Основная практическая проблема для психотерапии заключается в том, сможет ли такой пациент выдержать возвращение в сознание своей базисной слабости эго? Когда это происходит, он, крайне вероятно, испытает следующее чувство: «Я не могу этого вынести, я хочу лишь умереть».

Наиболее очевидный способ, каким человек с базисно слабым и незрелым эго пытается себя защитить от давления внешнего мира и от страхов мира внутреннего, заключается в том, чтобы спрятать свою детскую часть от противостояния жизни, которая кажется для нее непомерно тяжелой, за отчуждением центрального эго, или конформизмом, или агрессивностью, или конверсией напряжений в телесные заболевания, или за обсессивным совладанием с самим собой, за профессиональными знаниями, за компульсивным пристрастием к долгу, или за полезностью другим людям, и т.д. В игру вступают все психоневротические защиты. Более серьезные патологические состояния депрессии и шизоидной апатии, деперсонализация, суицидальные наклонности и шизофреническая дезинтеграция эго, несомненно, представляют собой сложные состояния, в которых инфантильное либидинальное эго чувствует, что приближается к столкновению с основными психическими угрозами. Психоневротические защитные состояния представляют собой скорее борьбу за то, чтобы выжать из себя псевдовзрослый паттерн, который скрывает испуганного ребенка внутри. Это базисно слабое инфантильное либидинальное эго было отщеплено и отвергнуто в попытке жить без осознаваемых страхов. Это означает ненависть и страх к слабости, о чем мы говорили выше. Наш страх и нетерпимость к слабости, естественно, крайне велики, и поэтому запечатлены в нашей культуре, и стимулируются у младенца взрослыми, которые за ним ухаживают, так что он побуждается к преждевременному отвержению своего слабого инфантильного эго и к тому, чтобы выжать из себя в равной степени преждевременную псевдовзрослую самость. В поисках преодоления своей слабости ребенок использует метод, который не дает возможности взросления, формируя эндопсихическую ситуацию, в которой естественное развитие становится невозможным. Мы должны попытаться выразить такое формирование в более научных терминах, но оно вполне может быть названо «базисной эмоциональной проблемой» для людей в процессе взросления, человеческой дилеммой; хотя, возможно, существовало несколько простых культур, в которых эта дилемма не возникала.

Все психоаналитические исследования, которые были посвящены последствиям процессов заболевания, раз они находятся внутри личности, теперь начали раскрывать причины всего этого. Мы должны быть внимательны, чтобы не упустить основную форму и смысл заболевания при исследовании разнообразных его проявлений. То, что это в целом понимается, видно по тому факту, что в Международном журнале психоанализа за 1948 и 1949 г. слова «эго» не было в названии ни одной статьи; в 1955 оно появилось в двух названиях; в 1964 — в семи, в таких примечательных сочетаниях, как «расщепленное эго», «структурирование эго», «деформация эго», «ограничения эго», «ядро эго». Такая выборочная статистика мало что доказывает, но, возможно, может указать на важную тенденцию. Человеческие младенцы, столь длительное время биологически и психологически зависимые от своих родителей, в своей массе не очень успешно продвигаются к зрелой взрослости. Что так долго поддерживает «ребенка внутри»? Почему он нормально и естественно не вырастает с годами, совместно с возрастанием физической и интеллектуальной зрелости? Человек с хорошим психическим здоровьем — результатом хорошего раннего эмоционального развития — не чувствует себя неадекватным и испуганным ребенком. Человеку не нужно обладать выдающимися силами или исключительными дарованиями, чтобы чувствовать себя достаточно уверенно для осуществления нормальных целей. Это в большей степени вопрос эмоционального отношения человека самого к себе, главным образом, на глубоком бессознательном уровне. Громадное количество людей неспособны достичь эмоционального развития к зрелой, не наполненной страхом, полагающейся на собственные силы и любящей взрослости. Почему же, однако, для людей нелегко наверстать рост силы эго после того, как детство кончилось?