Максвелл Мольц - Новая психокибернетика

На первый взгляд между пластической хирургией и психологией нет почти никакой связи. И тем не менее именно достижения пластической хирургии натолкнули психологов на идею существования самовосприятия и подняли ряд вопросов, которые привели к важнейшим психологическим открытиям. Когда я впервые начинал практику пластической хирургии много лет назад, то был поражен теми драматическими и внезапными переменами, которые происходили с характерами и личностью людей после коррекции их физических недостатков. Я обнаружил, что изменение физического образа так или иначе приводит к формированию практически новой личности. Образно выражаясь, хирургический скальпель в моих руках превращался в магический инструмент, изменяющий не только физический облик пациента, но и всю его последующую жизнь. Так, например, стеснительные и усталые люди быстро превращались в храбрых и даже наглых. Несмышленые мальчики становились смелыми и отчаянными подростками и со временем возглавляли крупные преуспевающие фирмы. Торговые агенты, которые уже потеряли веру в себя и были готовы сменить профессию, вдруг делались удачливыми предпринимателями и добивались неплохих результатов. А наиболее удивительным был случай с отчаянным и безнадежным преступником, которого в тюрьме считали совершенно неисправимым. Так вот, этот человек никогда и ни при каких обстоятельствах не выказывал желания изменить свою жизнь, а тут вдруг превратился в образцового заключенного, хорошо зарекомендовал себя и, оказавшись досрочно на свободе, стал достойным и ответственным членом общества. Около шестидесяти лет назад я написал книгу под названием «Новое лицо — новое будущее», в которой привел множество примеров подобного рода чудесных превращений. Откровенно говоря, она была предназначена скорее для моих коллег, чем для широкой публики, но после ее публикации, а также выхода других подобных статей в научных журналах, меня стали осаждать криминалисты, психологи, социологи и практикующие психиатры. Все они задавали мне вопросы, на которые я не мог ответить, но именно они подтолкнули меня к более серьезным исследованиям. Как это ни странно, но во время работы от своих неудач я получал не меньше пользы, чем от успехов, если не больше. Объяснить причину подобного феномена не так уж сложно. Если у мальчика настолько большие уши, что многие говорят ему, будто он похож на автомобиль с раскрытыми дверями, насмехаются над ним, то любая связь с обществом становится для него настоящей пыткой. Почему же он не должен избегать общества, которое причиняет ему одни только унижения и боль? Как он может при этом не бояться людей и не уйти в свой собственный мир? До смерти напуганный самой только возможностью общаться с людьми, он боится высказать свои сокровенные мысли и именно поэтому становится для других людей «глупым» и «бестолковым». А если бы форма ушей была вовремя исправлена, то он смог бы избежать многочисленных оскорблений и унижений и в конце концов стал бы играть вполне нормальную роль в жизни. Или представьте себе торгового агента, лицо которого изуродовано в результате автомобильной катастрофы. Каждое утро во время бритья он видит себя в зеркале и не может не замечать жуткий шрам на щеке, который искажает выражение лица и придает улыбке зловещий оттенок. Он осознает этот печальный факт и понимает, что будет производить на окружающих отвратительное впечатление. Он начинает стыдиться своей внешности, и это становится для него навязчивой идеей. В таких условиях несчастный все чаще и чаще задумывается о том, как относятся к нему другие люди, и в результате его самовосприятие становится еще более ужасным, чем шрам на лице. Он теряет уверенность в себе, становится жестоким и агрессивным. И в конце концов все его внимание оказывается сосредоточенным на самом себе и на тех обстоятельствах, которые могли бы защитить его от унижения и спасти от позора. Легко понять, каким образом коррекция физического недостатка может помочь этому человеку восстановить нормальную жизнь, мировосприятие, отношение к другим людям и к самому себе, что неизбежно повлечет за собой хорошие результаты в работе. Эта загадка вдохновила меня. Если скальпель творит чудеса, то почему отдельные люди, обретя новое лицо, продолжают сохранять свою старую личность?Действительно, как насчет исключений, то есть тех людей, которые не изменились после пластической операции? Дачез, например, которая всю жизнь была стеснительной и скромной только потому, что имела нос с горбинкой? И хотя после операции ее нос стал классическим, а лицо прекрасным, она все равно продолжала играть роль гадкого утенка, никому не нужного человека, который ни за что на свете не может заставить себя посмотреть в глаза другому. Если скальпель действительно способен творить чудеса, то почему он не помог ей? Или взять других людей, которые обрели новые лица, но сохранили в неизменном виде старую личность, старое самовсприятие. Как объяснить реакцию тех, кто продолжает настаивать на том, что пластическая операция ровным счетом ничего не изменила в их внешности? Полагаю, каждый хирург может привести собственные примеры подобного поведения, и они озадачивают его так же, как и меня. Какими бы разительными ни были перемены, все равно найдутся люди, которые скажут: «Я выгляжу так же, как и прежде, вы ничего не изменили». Были случаи, когда человека после операции не узнавали друзья, знакомые и даже члены семьи, а сами они продолжали твердить, что ничего не произошло или что перемены слишком поверхностны и незначительны, чтобы о них говорить. И даже сравнение двух фотографий, сделанных до и после операции, не производит желаемого впечатления. Более того, они могут вызвать откровенную неприязнь и раздражение. Такой человек посмотрит на себя в зеркало и скажет: «Конечно, я вижу, что горбинка на моем носу исчезла, но сам нос остался таким же, как и прежде». Или например: «Шрам на моем лице действительно исчез, но я знаю, что он все еще там».

Еще одной загадкой в исследовании неуловимого образа самого себя является тот факт, что далеко не все шрамы и физические недостатки вызывают у человека чувство стыла или неполноценности. Когда я был студентом медицинского факультета в Германии, то неоднократно видел, что некоторые студенты с нескрываемым удовлетворением носят на лице сабельный шрам и гордятся им примерно так же, как американец может гордиться медалью Почета. В то время любители дуэлей представляли собой элиту студенческого сообщества, и шрамы на лице свидетельствовали о стойкости, мужестве и благородстве их обладателя. Для этих парней наличие ужасного шрама на щеке имело такое же значение, что и устранение шрама для обратившегося ко мне за помощью торгового агента. И тогда я стал понимать, что сам по себе нож в руках человека не обладает магическим действием. Одним людям он наносит шрамы, а других избавляет от них, и все это может иметь примерно один и тот же психологический эффект.