Роберт - 33 стратегии войны

Эта победа укрепила репутацию Мусаши как одного из лучших рубак во всей Японии. Теперь он колесил по стране, ища повод для новых поединков. В одном из городков он прослышал о не знавшем поражений воине по имени Байкен, чьим оружием был серп и длинная цепь со стальным шаром на конце. Мусаши пожелал увидеть это оружие в действии, но Байкен отказался: единственный способ увидеть его в работе, сказал он, — сразиться на поединке.

И снова друзья Мусаши забеспокоились: они уговаривали самурая бежать. Никто до сих пор не мог победить этого Байкена с его оружием: изо всех сил раскрутив шар в воздухе, он толкал противника, сбивал его с ног, а затем наносил страшный удар шаром в лицо. Противник невольно заслонялся, отталкивая шар и цепь, и, пока рука с мечом была занята, Байкен в одно краткое мгновение серпом перерезал ему шею.

Не обращая внимания на предостережения друзей, Мусаши послал Байкену вызов и явился в назначенное место с двумя мечами, длинным и коротким. Байкену прежде не доводилось видеть, чтобы сражались двумя мечами. Кроме того, не успел Байкен напасть, как Мусаши атаковал его первым, тесня назад и не давая опомниться. Байкен хотел было метнуть шар, но колебался, опасаясь, что Мусаши парирует его орудие одним мечом, а вторым поразит его самого. Пока он выжидал, не откроется ли противник, Мусаши неожиданно толкнул его так, что Байкен потерял равновесие, и вслед за этим в долю секунды сделал выпад длинным мечом, пронзив непобедимого мастера боевых искусств.

Прошло еще несколько лет, и Мусаши услыхал о великом самурае Сасаки Гэнрю, который сражался непомерно длинным мечом — само по себе превосходное оружие, да к тому же в Гэнрю словно вселился какой-то воинственный дух. Битва с таким соперником могла стать для Мусаши решающей. Самурай принял его вызов; поединок был назначен на небольшом островке невдалеке от его дома.

Утром в день поединка на островке было негде яблоку упасть. Сражение таких воинов — событие беспрецедентное. Гэнрю прибыл вовремя, а вот Мусаши запаздывал, и запаздывал сильно. Прошел час, другой; Гэнрю был в ярости. Наконец вдали показалась лодка, приближающаяся к берегу. Человек в лодке лежал, раскинувшись лениво, будто в полусне, и, казалось, строгал длинное деревянное весло. Это был Мусаши. Можно было подумать, что он глубоко погрузился в свои мысли, глядя в небеса. Когда лодка подошла к берегу, Мусаши повязал вокруг головы грязное полотенце и выпрыгнул на землю, держа в руках длинное весло — длиннее, чем знаменитый меч Гэнрю. Этот странный человек явился на главный поединок своей жизни с веслом и с полотенцем вместо принятой повязки!

Гэнрю сердито крикнул: «Ты так меня испугался, что нарушил обещание явиться к восьми?» Мусаши ничего не ответил, но подошел ближе. Гэнрю выхватил свой великолепный меч и бросил ножны на песок. Мусаши улыбнулся: «Сасаки, только что ты подписал себе приговор». — «Я? Проиграю? Немыслимо!» — «Какой же победитель, — продолжал улыбаться Мусаши, — станет бросать ножны в море?» Эта непонятная реплика только еще сильнее разгневала Гэнрю.

И в это мгновение Мусаши бросился в атаку, целясь заостренным веслом в глаза сопернику. Гэнрю вскинул меч, пытаясь отрубить врагу голову, но не рассчитал удар и только рассек надвое повязку. Прежде ему никогда не случалось промахиваться. Почти одновременно с этим Мусаши направил свой деревянный «меч» вниз и нанес удар, сбив Гэнрю с ног.

Зрители дружно ахнули. Пока Гэнрю барахтался на земле Мусаши нанес смертельный удар ему в голову. Затем, любезно поклонившись секундантам, он сел в лодку и отплыл так же тихо и неторопливо, как и прибыл.

С этого времени Мусаши по праву считался непревзойденным мастером искусства боя на мечах.

ТОЛКОВАНИЕМиямото Мусаши, автор «Книги пяти колец», побеждал во всех своих поединках по одной причине: он всякий раз приспосабливал свою стратегию к противнику и меняющимся обстоятельствам. В случае с Маташичиро он решил, что на сей раз придет пораньше, поскольку никогда прежде не делал этого. Победить спутников Маташичиро, намного превосходящих количеством, можно было, захватив их врасплох, поэтому oн неожиданно выскочил, когда они улеглись в траву; затем, убил их главу, он занял боевую стойку, словно подсказывая мысль атаковать его, а не окружить — последнее было бы для него неизмеримо опаснее. Чтобы справиться с Байкеном, он овладел техникой боя двумя мечами, а затем теснил его, не давая возможности приспособиться к новым обстоятельствам. Что касается Гэнрю, то Мусаши постарался разъярить и унизить высокомерного соперника, вывести его из равновесия — беззаботным поведением, веслом вместо меча, грязной тряпкой на голове, странным и туманным высказыванием, ударом, который метил не в сердце, а в глаза.

Противники Мусаши рассчитывали на безукоризненную технику боя, острые мечи или другое оружие. Это то же самое, что вести войну по старинке: вместо того чтобы чутко отзываться на происходящее здесь и сейчас, они полагались лишь на тренировку, технику и прежние наработки. Мусаши уловил самую суть стратегии, когда был совсем еще молодым. Косность соперников он обернул против них самих. Прежде всего, он заранее тщательно продумывал свой первый ход — уловку, которая поразила бы данного соперника. Выбив противника из колеи неожиданным маневром, он внимательно следил за реакцией и тут же делал ответный шаг, импровизируя, не давая обрести равновесия и нанося смертельный удар.

Готовясь к войне, вы должны освободить сознание от мифов и неправильных представлений. Стратегия представляет собой не набор идей и не последовательность действий, которым надо следовать, как кулинарному рецепту; волшебной формулы победы не существует. Идеи выполняют, скорее, роль вносимого в почву удобрения: они откладываются у вас в памяти, как некие возможности, а в нужный момент могут подсказать направление, натолкнуть на правильное действие, подходящую реакцию. Выкиньте из головы все фетиши — книги, методы, формулы, непобедимое оружие — и учитесь самостоятельно разрабатывать стратегии.

Потому невозможно повторить чужую победу в битве — она складывается как ответ на непрестанно изменяющиеся обстоятельства.

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМКогда мы оглядываемся назад на неприятный или неудачный опыт, нас посещает неизбежная мысль: все могло быть иначе, если бы мы сказали или сделали х вместо у — ах, если бы можно было это переиграть! Многие полководцы теряли голову в пылу сражения, а затем, анализируя все задним числом, представляли себе какой-то один тактический прием, единственный маневр, который мог бы переломить ход битвы и решить ее исход по-иному. Даже князь Гогенлоэ, спустя годы, все размышлял, в чем был его просчет, что помешало отбить то селение. Проблема, однако, состоит не только в том, что все мы нередко крепки задним умом и находим верное решение, когда уже слишком поздно. Проблема в том, что мы убеждены: нам просто не хватило знаний, вот если бы нам было больше известно, вот если бы мы все более тщательно продумали… Это, между тем, абсолютно неверный подход. Нас прежде всего подводит то, что мы не настроены на происходящее вокруг, невосприимчивы к тому, что нас окружает. Мы прислушиваемся к собственным раздумьям, бываем внимательны к тому, что происходило в прошлом, пытаемся применять теории и идеи, усвоенные давным-давно, но не имеющие ничего общего с настоящим. Чем больше книг, теорий и раздумий, тем больше усугубляется положение.