Лада Лузина - Лада, не грусти, не надо! Пособие для начинающей эгоистки – 2

И верно это правильно, и мне стоит забыть про книжную догму. Правила диктует эпоха и, прежде всего, они должны быть разумны. В то время как иные напоминают суеверия. Мы давно не хороним родных под порогом дома, но упрямо не передаем вещи через порог. Мы позабыли, что рукопожатие демонстрирует: в руке нет оружия… Но если против пожатия рук я ничего не имею против, что касается всего остального:

Я испытываю искреннюю благодарность джентльменам, не забывающим поддержать меня при выходе из авто (с опорой гораздо удобнее!) и пытаюсь отучить знакомых мужчин прикуривать мне (обычно их попытки протянуть зажигалку через стол порождают одни неудобства). Я считаю, что каждый хозяин дома (фирмы, представитель своей социальной среды) по-своему прав, и с тех пор, как мы, люди, пытаемся научиться уважать друг друга, разница в обыкновениях — не повод для ссор.

Ибо с тех пор, как наш мир счел себя цивилизованным, страны не объявляют друг другу войну из-за различий в законах. Какими б абсурдными они нам не казались.

Наверное, все дело в том, что врать я не умею. И всегда поражалась подругам, которые у меня на глазах лгали так восторженно, вдохновенно, с такой верой в свои слова, что мне оставалось только смотреть на них, открыв рот, как на фокусниц в цирке: «И как это у них получается?»

В юные годы была у меня знакомая. Она крутила романы одновременно с тремя. В лучших традициях фривольной французской комедии, ее любовники дышали друг другу в затылок. В то время, как один звонил ей с текстом: «Я сейчас заскочу», второй лежал у нее в постели. (Меня бы в эту минуту схватил инфаркт!). Но для нее это было обычное дело. Если ей не удавалось в секунду придумать причину, по которой лежащий должен немедленно встать и уйти по доброй воле, за две секунды она исхитрялась сыскать повод, чтобы поссориться с ним и с праведным криком указать ему на дверь. За два года тройного романа никто из мужчин даже не заподозрил, что он не один. Вот высший пилотаж! Уж не будем поднимать тему морали… Больше всего меня потрясало, как, балансируя постоянно на грани, ей удается не испытывать по этому поводу и тени дискомфорта?

Ложь — дискомфортна. Именно по этой причине (отнюдь не из врожденной порядочности), я приняла постулат: «Все! Буду говорить правду — такое у меня странное кредо». Исторгая вранье, я всегда ощущала себя так, словно шла нагишом по Крещатику. Мне казалось, мои слова звучат страшно фальшиво, все это понимают, но не говорят мне из вежливости. Кроме того, единожды солгав, о вранье следовало помнить всю жизнь. И это, пожалуй, не нравилось мне больше всего.

В пятнадцать лет я наврала двум подружкам, что у меня есть парень. Его не было. Но мне очень хотелось, чтоб он был. И я в подробностях живописала Его. А потом, день за днем, мне приходилось врать-врать-врать дальше, выдумывая новые истории. И чем больше я лгала, тем неправдоподобней звучало все это, тем меньше мне верили, тем отчаянней я доказывала свою правоту. И чем дальше, тем больше мои подруги превращались в противниц, в глазах которых нужно «держать фасон», выкручиваясь, обороняясь…

Все закончилось ссорой. К тому времени они меня почти презирали, я их — почти ненавидела. Так и не сумев сознаться, что солгала, я предпочла перечеркнуть разом проблему и наши отношения. Но тяжесть той лжи, которую мне пришлось тащить на себе, я помню до сих пор.

Говорят: «Каждая женщина — актриса». Согласно статистике, мужчины врут нам чаще, чем мы им, но мы делаем это лучше. Поймать нас за руку почти невозможно. Поскольку, в отличие от наших мужей, мы сами свято верим в свое вранье. И я неоднократно наблюдала процесс превращенья лжи в «правду» — как, выдумав лихую, любовную или драматическую историю, к третьей «премьере» барышня успевала уверовать в нее, и (позабыв, что сочинила эту пьесу при мне) яро доказывала: «Да, что ты! Это же правда. Ты меня не так поняла!»

И моя приятельница (счастливая обладательница трех любовников) верила в свои слова, говоря каждому из них: «Я люблю тебя». Я свидетель — несмотря ни на что, она честно страдала от недостаточно разделенной любви ко всем трем! Это я, глядя со стороны, видела этот сюжет в виде французской комедии. Она же «играла» три разных «спектакля». И была ничуть не менее искренна, чем любая артистка, которая в понедельник клянется в любви «Ромео», а во вторник — «Тристану».

А я просто плохая актриса… И Константин Станиславский наверняка крикнул бы мне из партера: «Не верю!» Неспособная даже достойно озвучить оправдания своего опоздания на работу, я никогда не могла вжиться в роль и поверить, что меня затопили соседи и ко мне приехала тетя из Харькова. Потому и не лгу. Из лени (не люблю таскать тяжелых предметов). И чувства самосохранения (неприятно, когда уличают во лжи). И еще потому, что точно знаю: вранье способно свести на нет и дружбу, и брак, а под конец — и тебя саму.

Однажды одна из трех моих лучших подруг обрушила на меня гремящий часовой монолог. Я всего лишь честно ответила ей на вопрос: «Идет ли мне этот костюм?» Но она сказала, что из десятка знакомых я одна ответила «нет», у меня нет вкуса, я слишком придирчива и завидую ей… И вот что забавно, все это доставило мне куда меньше неприятных эмоций, чем принесло б мое «да».

Когда-то я задала подруге номер два такой же вопрос: «Тебе понравился мой рассказ?». И получила такой же нелицеприятный ответ. И испытала те же чувства… Зато теперь я знаю: как бы там ни было, уж она-то точно скажет мне правду!

«Подумай», — воззвала я к обладательнице рокового костюма, — «не только девять из десяти — девяносто девять из ста скажут тебе то, что ты хочешь услышать, просто потому что им на тебя наплевать. Им проще солгать. Кому приятно получить взамен порцию неприязни и гнева? Тем паче, им совершенно все равно как ты выглядишь — хорошо или плохо. Это твои проблемы. И никто не станет делать твои проблемы — своими, тратить силы и нервы, доказывая тебе правоту. На такое способен только друг. Поскольку, во-первых, мне, правда, хочется, чтобы ты была самой красивой. А, во-вторых, сказав себе «Ну ее!» один раз, я скажу так и завтра, и послезавтра… Поверь». Она поверила. И хоть это не мешает ей регулярно взрываться возмущением, услышав очередное нежеланное «нет», она знает главное: уж я-то ей не солгу! А этот комфорт стоит десятков маленьких «взрывов».

Ложь похожа на стену. Сказав себе «Да ну его!» один раз и солгав, ты словно отступаешь от партнера на шаг. Соврав: «Я не смогла к тебе прийти, потому что…» — точно сама отодвигаешь от себя человека, которому врешь. Изменяя ему, сама перестаешь его уважать. Обманывая регулярно, начинаешь смотреть на близкого, как на противника, проверяя, удалось ли тебе обвести его вокруг пальца, сомневаясь, подозревая… И не важно уже, всплывет или нет твоя ложь, окончиться ли ссорой, скандалом, разрывом — важно, что процесс отторжения происходит внутри!