Нурлан Мадиев - Как властвовать над самыми лучшими мужчинами

Древние мудрецы, объясняя общественные отношения, начинали обычно с самой грубой модели общества, постепенно переходя ко все более сложной и полной. Так, по верованиям того времени, считалось, что в первом приближении людское общество можно сравнить с неким подобием отары овец. Вспомни, пастырь — это и пастух, и священник. Отары — это, прежде всего, овцы. То есть те, кого пасут, стригут и режут, кто привык подчиняться чужой воле, кто верит или хочет верить, что все, что ни делается, делается для их блага или должно делаться для их блага. Чьей же воле подчиняются овцы? Воле пастухов. Именно они решают, как управлять стадом и куда их гнать, что обещать этим баранам и как морочить им головы. Чтобы легче им было управляться со стадом, пастухи держат сторожевых собак, которые, с одной стороны, охраняют пастухов от бунта овец, с другой стороны, охраняют пастухов, а заодно и стадо, от внешней опасности — от волков. В рамках рассматриваемой модели общества, сторожевые собаки часто грызутся с волками, но еще чаще — мирно сосуществуют.

Принадлежность к той или иной категории определяется, главным образом, не статусом человека, а тем, как он относится к себе и к окружающему миру, то есть тем, как человек думает. Поэтому, чтобы осуществить переход из самой низшей категории — «овец» — в любую другую вышестоящую категорию, следует начинать исключительно с изменения образа своего мышления.

В принципе, пасторальная идиллия возможна, но, как показывает практика, лишь на полотнах художников. В жизни все гораздо прозаичнее. Представь теперь такую картину: 1583-й год, Европа, мрачные годы Средневековья. Человеческая жизнь практически ничего не стоит. От войн и эпидемий умирают тысячи и тысячи людей, повсюду полыхают костры инквизиции. Одно из развлечений толпы — любоваться агонией жертвы на публичной казни. По любому навету могли посадить в застенки и подвергнуть пыткам. Историки пишут, что в те времена было принято и считалось, чуть ли ни нормой, чтобы девушки, у которых не было приданного, зарабатывали на него проституцией, нередко уезжая для этого в богатые города. Потом, выйдя замуж, она отдавала все деньги и приданное мужу и бесправно проводила остатки своих дней в его доме.

Богатейшим городом Европы была Венеция, но и там на женщин смотрели как на собственность, и лишь немногие из них умели читать и писать. По данным переписи 1514 года, в Венеции было 11 тысяч куртизанок, то есть на каждого сенатора и министра приходилось что-то около полутысячи молодых красивых искусительниц. Кроме того, существовала отчаянная конкуренция между куртизанками и дамами высшего общества. Для бесприданниц, вроде Вероники, было еще два выхода: либо постриг в монашки, либо, если повезет, наем прислугой в богатый дом. Среди куртизанок высшей кастой были так называемые эстетические куртизанки, знавшие языки, умевшие читать, слагать стихи, музицировать и вести беседы с мужчинами о политике, истории и искусстве. Таковы были нравы и порядки, царившие в то время.

Подумать только, чтобы стать куртизанкой, требовалось практически высшее образование! Необходимо было знать латынь, стихи Петрарки, Боккаччо, Вергилия, Горация, Овидия и многих других авторов современности и древности, цитировать в подлиннике Цицерона, Гомера и других классиков. Знать историю войн и полководцев, разбираться в живописи и иных изящных искусствах, разбираться в политике и в политиках. И не просто знать, но еще и уметь преподнести свои знания так, чтобы тебя захотели слушать. А это предполагает, помимо всего прочего, знание этикета, основ ораторского искусства, умение держать себя в обществе, вести беседу и влиять на собеседника. Женщины, которых мужское общество воспринимало не иначе, как существ второго сорта, должны были суметь заставить уважать себя, чтобы к ним прислушались. И многие добивались этого. Были среди них и те, с чьим мнением считались даже императоры, не говоря уже о сановниках более низкого ранга. Это были женщины, вошедшие в историю не благодаря своему знатному происхождению или удачному замужеству, а исключительно благодаря своим выдающимся качествам — сочетанию великолепного женского обаяния, острого ума и поразительной интуиции. Стало быть, изучение секретов куртизанок — это изучение секретов одних из самых образованных и влиятельнейших женщин того времени!

Поэтому я говорил, что надо освободиться от стереотипов мышления и, поверь мне, впереди нас ждет еще много удивительных открытий. Историки утверждают, что благодаря греческой гетере Фрине мужчины Древней Греции увидели в своих женщинах красоту и ум. А произошло это так — Фрина покорила скульптора Проксителя, и он создал первую в истории Древней Греции скульптуру обнаженной женщины, и началась эпоха культа Афродиты. Лишь за три века до нашей эры возникло такое понятие, как романтическая любовь между мужчиной и женщиной (для сравнения, Троянская война закончилась за 9 веков до Фрины). До этого древние греки признавали лишь культ мужского тела, и считалось, что любовь может быть только между мужчинами. На женщин же смотрели исключительно как на родильный аппарат, и даже жены были на положении рабов, например, имели право покидать дом только один раз в году, на праздник плодородия. Лишь благодаря таким гетерам, как Аспазия, Фрина, Таргелия, Леена, Никарета, Филена и Леонтия, мужчины признали за женщиной право находиться в их компании, участвовать в диспутах, в общении. Именно гетеры были первыми женщинами, ученицами знаменитых философов, например, Эпикура, и именно гетеры были первыми женщинами-учеными, труды которых по физике и атомам, по математике, риторике и другим наукам поразили мужчин того времени и сохранились до сих пор. Подумать только, как могло бы все повернуться, если бы не гетеры. «О tempora, о mores!» — «О времена, о нравы!»

Итак, первое, что постигали будущие великие женщины, — чтобы стать лидером, следует решительно расстаться с кланом «овец» и начать думать как лидер. Как это сделать? Читай дальше. Но прошлое, все то, что уже стало таким привычным и родным, просто так никого еще не выпускало из своих объятий. А главная опасность кроется в привычке думать по старому. Поэтому-то знающие люди всегда говорили, что для того, чтобы освободиться от прежних привычек, нужно собрать всю свою волю в кулак и решительно настроиться работать над собой. Сжечь все мосты к отступлению и твердо поклясться, что к старому возврата больше нет — либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Вероника смогла. И уже никто не смел помыкать ею. И она уже не признавала покорно за другими право решать, как ей жить, как и когда умереть. Вероника добилась права самой определять свою судьбу.