Сергей Степанов - Живая психология. Уроки знаменитых экспериментов

Психологи отмечают: в подобных критических ситуациях крайнюю безучастность гораздо более склонны проявлять жители крупных перенаселенных мегаполисов, чем жители сельской местности и небольших городков. Наверное, прав был Гюго, заметивший: «Нигде не чувствуешь себя таким одиноким, как в толпе». Анонимность большого города, где все друг другу безразличны, все чужие, каждый сам за себя, приводит к тяжелым моральным деформациям. Горожанин постепенно обрастает скорлупой равнодушия, не отдавая себе отчета, что случись беда с ним, сотни прохожих перешагнут через него, не обращая внимания на его страдания. В такой бездушной атмосфере истощается душа, рано или поздно происходит эмоциональный и нравственный надлом.

Может ли в этой ситуации помочь психолог?

Увы, вопреки ожиданиям многих, психология не дает безупречных, правильных ответов. Зато она поднимает правильные вопросы, на которые каждый должен ответить себе сам.

Похоже, что все больше и больше людей предпочитают держаться в стороне от тех инцидентов, свидетелями которых они оказались, из-за боязни быть втянутыми в неприятную историю. Но если мы мало склонны защищать права других, то может быть, больше уважения проявляем к собственным правам? Ежедневно мы подвергаемся мелким обидам, ущемлению нашего человеческого достоинства и, как правило, не реагируем на это. Даже в очень неудобных и неприятных ситуациях мы часто предпочитаем пассивную позицию, убеждая себя, что в конце концов все это пустяки.

Американский психолог Т. Мориарти решил узнать, насколько распространена серди людей подобная снисходительность к нарушению основных прав личности. Для этого он провел ряд экспериментов в своей лаборатории в Нью-Йоркском университете, а также в некоторых общественных местах.

Первый опыт состоял в том, что двум испытуемым, находившимся в одной комнате, предлагалось выполнить тест, чего за отведенные 20 минут сделать было невозможно. Один из студентов был подставным лицом и получал инструкцию с максимальной громкостью проигрывать на портативном магнитофоне рок-музыку и уменьшать громкость только после третьей просьбы неосведомленного испытуемого. Из 20 испытуемых только один сразу же потребовал от другого выключить музыку в столь категоричной форме, что тот немедленно повиновался. Трое других, потребовавших тишины один раз, не возобновляли свою просьбу после того, как «поклонник рока» отвечал им, что выключит музыку, как только кончится песня (это обещание он не выполнял). Ни один из остальных 80 % испытуемых не произносил ни слова; хотя некоторые из них выказывали определенные признаки недовольства, они продолжали терпеть беспокойство, не будучи в состоянии сосредоточиться на задании.

Когда испытуемых спрашивали, почему, по их мнению, они так плохо выполнили тест, лишь немногие из них ссылались на музыку, а если и делали это, то оговаривались, что совсем не уверены, что именно она была помехой. Лишь после настоятельных просьб исследователя рассказать об истинных переживаниях студенты признавались в том, что не могли сосредоточиться из-за музыки и даже злились на любителя рока; им хотелось вмешаться, но они так и не решились на это, успокаивая себя, что тест не настолько важен, чтобы предпринять такой демарш. Однако, как показали дальнейшие исследования, при выполнении более «важных» тестов число терпеливых жертв не уменьшилось.

Мориарти и его сотрудники провели другой эксперимент, в котором подставные участники громко разговаривали в библиотеке колледжа или в кинозале, тем самым явно мешая своим ближайшим соседям. Лишь немногим более четверти последних реагировали на это, пересаживаясь в другое место. Остальные терпели…

В другом исследовании экспериментаторы провоцировали прямое столкновение жертвы со «злоумышленником». Последний выжидал момент, когда какой-то человек собирался выходить из телефонной будки, и спрашивал его, не видел ли тот кольцо, которое он, кажется, забыл на полочке у автомата. Получив, понятно, отрицательный ответ, «агрессор» продолжал настаивать: «А вы уверены? Некоторые берут чужие вещи, сами того не замечая. Если вам не трудно, не могли бы вы вытряхнуть свои карманы?» В ответ на такую агрессию разозлился только один человек, трое других вежливо отказались, а остальные 80 % вывернули карманы…

По мнению Мориарти, подобная пассивность – признак серьезной социальной проблемы. Она показывает, что из-за стрессов современной жизни и порождаемого ими чувства одиночества и безликости люди, похоже, пришли к мысли, что немногое в этой жизни заслуживает защиты, в особенности от незнакомых людей. И Мориарти заключает: «Законы, которые не выполняются, перестают быть законами, а права, которые никто не защищает, очень быстро могут отмереть».

«Как тесен мир!» – восклицаем мы, с удивлением обнаружив, что имеем общих знакомых, скажем, со случайным попутчиком, встреченным в вагоне поезда. Оказывается, «теснота» нашего мира – не досужее наблюдение, основанное на случайных совпадениях, а строгая социально-психологическая закономерность. Впервые она была обнаружена в конце 60-х, а в наши дни получила новое экспериментальное подтверждение.

Вообще к психологическим закономерностям обыватель относится с оправданным недоверием. Психология, претендуя на статус науки, слишком напоминает собрание смелых гипотез и не подтвержденных догадок, которые при желании можно обосновать, но нетрудно и оспорить. Слишком многое тут основано на субъективном мнении и пристрастии. Скажем, если вы благоговеете перед авторитетом великого мыслителя Зигмунда Фрейда, то легко найдете отголоски «открытого» им Эдипова комплекса в себе и в своих близких. Но если вас лишь забавляют причуды не очень здорового венского фантазера, заставившего миллионы мужчин во всем мире стесняться сыновней любви к своим матерям, то и никакого комплекса в своем внутреннем мире вы и не отыщете. О какой науке тут можно вести речь?

Критерием научной достоверности явления или факта является возможность его экспериментально выявить и подтвердить. А критерием достоверности экспериментальных результатов является их воспроизводимость – любой другой исследователь в тех же (или похожих) условиях должен получить аналогичный результат.

Психологи в самом деле высказали немало сомнительных гипотез, которые к тому же без достаточных оснований поспешили выдать за научные теории. А если факты не подтверждают «теорию»… Что ж, как говорится, тем хуже для фактов!

В то же время в психологии существует и немало закономерностей, открытых в результате остроумных и точных экспериментов. Один из таких опытов задумал и осуществил в 1967 году американский психолог Стэнли Милгрэм. Он захотел с научной точностью проверить достоверность житейской формулы «Мир тесен». И это ему блестяще удалось.