Сергей Степанов - Популярная психологическая энциклопедия

Возникает невольный вопрос: кто позволил психологам творить такое бесчинство? На самом деле никто никого не мучил. Роль испытуемого исполнял профессиональный актер, который лишь разыгрывал страдание. Настоящим же испытуемым выступал добровольный помощник экспериментатора. Именно его поведение подлежало изучению. Стэнли Милгрэм хотел выяснить: до какой степени жестокости может дойти человек, если его действия санкционированы авторитетом.

Предварительно он попросил группу известных психиатров дать прогноз относительно возможных результатов эксперимента. Все сошлись во мнении, что от силы процентов двадцать испытуемых, видя явные страдания жертвы, перейдут рубеж в 150 вольт. Таких, кто доведет силу удара до максимума, по общему мнению, среди нормальных людей вообще не найдется. Ну, может быть, один процент.

Реальные результаты полностью опровергли этот прогноз: 65 % испытуемых Милгрэма назначили своей жертве максимальное наказание!

Комментируя эксперимент, Милгрэм с горечью заметил: «Если бы в Соединенных Штатах была создана система лагерей смерти по образцу нацистской Германии, подходящий персонал для этих лагерей легко можно было бы набрать в любом американском городке».

Аналогичные эксперименты, проведенные как в США, так и в других странах (Австралия, Иордания, Испания, Германия), позволили утверждать, что выявленная Милгрэмом закономерность носит универсальный характер.

ПРАЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ

«Первобытное мышление» – название классической книги Люсьена Леви-Брюля, которая наряду с «Золотой ветвью» Джеймса Фрэзера (работой аналогичного содержания) вот уже несколько десятилетий составляет один из важных источников формирования научного мировоззрения психологов всего мира. В этой работе Леви-Брюль, опираясь на богатый этнографический материал, анализирует особенности мироощущения примитивных народов на стадии общественного развития, предшествующей цивилизации. И приходит к обоснованному выводу: различие в мышлении цивилизованного человека и первобытного дикаря определяется не столько недостатком у последнего научных знаний, сколько качественным своеобразием его мироощущения, которое является магическим по своей природе и фактически нечувствительно к рациональной логике.

У примитивных народов представления о естественном крайне ограниченны и потому дополняются так называемыми коллективными представлениями о сверхъестественном.В сознании первобытного человека элементы сверхъестественного настолько тесно переплетены с реалиями его бытия, что составляют неразрывное единство. Психическая деятельность дикаря мистична в смысле веры в таинственные силы и общение с ними. Для первобытного мышления с его коллективными представлениями сама внешняя реальность мистична. Первобытный человек не ищет объяснения явлений окружающей действительности, ибо эти явления он воспринимает не в чистом виде, а в сочетании с целым комплексом эмоций, представлений о тайных силах, о магических свойствах предметов. В связи с этим восприятие мира при господстве коллективных представлений совсем иначе ориентировано, чем наше восприятие: мы стремимся к объективности познания, а там, напротив, преобладает субъективизм. Поэтому первобытные люди смешивают реальные предметы с представлениями о них, не различают, например, сновидение и реальность, человека и его изображение, человека и его имя, человека и его тень; отсюда боязнь околдования через имя или изображение. По той же причине первобытное мышление, говоря словами Леви-Брюля, непроницаемо для опыта: опытная проверка не может разубедить первобытного человека в его вере в колдовство, в потусторонние силы, в фетиши.

Требуются тысячелетия общественной эволюции, чтобы накопление рационального знания постепенно привело к переходу от «пралогического» мышления дикаря к мышлению логическому, характерному для цивилизованного человека. Однако вот что интересно: примитивное архаичное мироощущение никогда не изживается полностью, его рецидивы постоянно приходится наблюдать и в современных условиях. Для современного горожанина мир стал значительно комфортнее, чем был для пещерного охотника, однако этот мир вовсе не стал абсолютно безопасным, удобным и уютным. И чтобы как-то примириться с этим не очень дружелюбным миром, обыватель прибегает к тем же приемам, что и центральноафриканский пигмей или новогвинейский папуас. С тем же самозабвением предается он магическим ритуалам, лишь слегка осовременив их с помощью псевдонаучной терминологии. Для него необъяснимый и пугающий мир продолжает быть пронизан элементами сверхъестественного, ибо научное объяснение мира не по силам его ограниченному уму.

Мироощущение цивилизованного человека – принципиально иное. По этому поводу замечательные слова произнес один американский астронавт: «Не существует ничего противоестественного или сверхъестественного. Есть лишь пробелы в нашем знании о том, что является естественным. Задача науки – восполнить эти пробелы». К этому хочется добавить: нельзя также забывать, что многие представления о сверхъестественном («сверхчувственном» и т. п.) продиктованы не объективной реальностью, а спецификой первобытного мышления, элементы которого унаследованы нами от далеких полудиких предков. Важнейшая задача ученого – различать явления, объективно не существующие и порожденные мистической верой в чудеса, а также существующие, но еще не получившие исчерпывающего научного объяснения. То есть в первую очередь необходимо отделить фантастические выдумки, сколь бы впечатляющими они ни казались, от достоверных фактов. Последние подлежат научному изучению, анализу и интерпретации. И лишь когда природа этих явлений станет ясна, допустима их популяризация и широкая практическая эксплуатация.

Карл Поппер справедливо заметил: «Любая наука начинается с мифов и с критического отношения к мифам». Можно добавить: она так и не становится наукой, если мифами и исчерпывается. Правда, вера в мифы неистребима, и по сей день в нашем урбанизированном, технократическом мире остается востребованной профессия первобытного шамана.

ПРИВЫЧКА– автоматизированное действие, выполнение которого в определенных условиях стало потребностью. Формируется в процессе неоднократного выполнения действия на той стадии его освоения, когда при его исполнении уже не возникает каких-либо трудностей волевого или познавательного характера. При этом решающее значение приобретает вызываемое самим функционированием действия физическое и психическое самочувствие, окрашиваемое положительным эмоциональным тоном.