Сергей Степанов - Психологические шпаргалки

Попав в свою привычную стихию, то есть представляя себе разные неприятности, пессимисты показали блестящие результаты. Хуже у них получилось, когда они пытались представить себя непобедимыми чемпионами, и совсем плохо, когда, подобно стратегическим оптимистам, они попытались вообще ни о чем не думать. Оптимисты же, наоборот, добились лучших результатов после бездумного «отдыха на пляже» и наихудших – после того, как попытались представить себя в роли пессимистов и начали задумываться о возможных препятствиях и трудностях при выполнении задания.

Из этого доктор Норем сделала вывод: оптимизм и пессимизм становятся у каждого второй натурой, коренящейся как в воспитании, так, видимо, и во врожденном предрасположении.

Но самое главное – то, что при решении определенных задач, структура которых схожа с той, что делалась в эксперименте, защитный пессимизм, если он естествен для человека, оказался ничем не хуже стратегического оптимизма .

О врожденности двух типов мировосприятия говорилось на вашингтонском симпозиуме не раз. То, что оптимизм и пессимизм связаны с типом темперамента, было известно еще Аристотелю, хотя, как потом выяснилось, связи эти не так просты, как кажется, и утверждать, что меланхолик не может быть оптимистом, а сангвиник – пессимистом, было бы слишком наивно. Говорилось на симпозиуме и о том, в какой степени пессимизм и оптимизм может быть свойствен той или иной культуре. В этой области исследования психологов только начинаются, но уже доказано, например, что выходцы из Азии, живущие в Америке, более пессимистичны, чем выходцы с Кавказа.

Довольно распространено мнение, что пессимистический взгляд на вещи должен неблагоприятно сказываться на здоровье и что улыбаться полезнее, чем хмуриться. Однако на поверку оказалось, что и это не всегда верно. Добровольцам, выбранным случайным образом, предложили вспомнить самые трагические события своей жизни, поразмыслить над ними несколько дней, а затем описать их со всеми подробностями в виде кратких эссе. Удивительно было не то, что тягостные воспоминания не отразились отрицательно на показателях здоровья испытуемых, а то, что все они после этого почувствовали себя лучше, и это ощущение продержалось у них около четырех месяцев после завершения эксперимента. Здесь уместно сопоставить эти результаты с известным феноменом освобождения от того, что гнетет душу, при помощи творчества. О творчестве как освобождении говорили Гете и Хемингуэй. И Фрейд, по сути дела, подразумевал это в своих рассуждениях о сублимации. Но, с другой стороны, можно ли называть творцом всякого испытуемого, если он перенесет свои воспоминания на бумагу? Освободится ли он от них, как освобождается писатель, воплощая то, что его гнетет, в образы и сюжеты? К тому же не стоит впадать в известное заблуждение и отождествлять писателя с его героями, и мотивы его произведений могут не иметь ничего общего с событиями его жизни, а берут начало лишь в воображении писателя. Тем не менее многие психологи считают, что освобождение от тягостных воспоминаний путем возврата к ним, осмысления и записи – тоже своего рода творчество, по крайней мере – душевная работа и переживание, требующее усилий .

Психологи установили также, что даже люди нервные, обремененные различными заботами и несчастьями, склонные вечно сетовать на судьбу, постоянно жалующиеся на боли во всех частях тела, бывают у врача не чаще, чем их жизнерадостные сверстники, и уходят из жизни не раньше оптимистов. Иными словами, даже глубокий пессимизм – не поведенческий, не защитный, не конструктивный, а именно глубокий и всеохватывающий пессимизм – нисколько не вредит здоровью .

Пессимистом был немецкий философ Шопенгауэр, который не без оснований полагал, что страдание служит источником великих дел, ибо удесятеряет силы и заставляет быть изобретательным. Всем известна фраза Наполеона, которую он произнес, когда его спросили, в чем главный секрет его стратегии: «Надо не раздумывая ввязаться в бой, а там видно будет». Этот принцип исповедуют большинство стратегических оптимистов. Но вспомним: этот принцип был хорош при Маренго, при Аустерлице, но оказался негодным под Москвой, Лейпцигом и Ватерлоо.

Возможно, подход американских психологов и пересмотр их позиций в отношении роли оптимизма и психического здоровья нации связан с необходимостью искать новые способы воздействия на своих клиентов: события 11 сентября 2001 года существенно поколебали почву безудержного оптимизма американцев и заставили многих усомниться в надежности и безопасности окружающего их мира. Для американских психологов появились новые задачи и новые возможности проверить свои выводы о роли оптимизма и пессимизма в сохранении психического и физического здоровья.

О чем мы сожалеем больше: о том, что в прошлом сделали что-то неправильно, или о том, что чего-то не сделали? Эти вопросы заинтересовали ученых Томаса Жиловича и Викторию Хастед Медвеч из Корнельского университета. Во время небольшого эксперимента они рассказывали его участникам историю двоих студентов-однокурсников, которые получили возможность перевестись в университет с более высоким рейтингом. Один отклонил предложение, другой принял. Но в результате оба остались недовольны своим решением. Исследователи задали два вопроса: кто из друзей через короткий срок будет сожалеть о своем решении больше? И какое решение будет расценено как неверное через долгое время?

Оказалось, что большинство опрошенных уверены: независимо от того, как сложится судьба, первый студент и спустя годы будет помнить о том, что не принял решение и, возможно, упустил свой шанс. Второй о своем решении будет сожалеть лишь короткое время.

Этот результат подтвердили и другие подобные исследования. Люди недолго горюют о том, что оказалось ошибкой, но спустя годы сожалеют о решении, которого не приняли. Впрочем, возможно, этот феномен характерен лишь для западного общества, которое одобряет активность и порицает бездействие.

«Спешу поздравить Вас – сегодня стали Вы на целый год старей…» Такими словами заканчивается полузабытая песня Андрея Макаревича «День рождения». Потому, наверное, и забытая, что слишком уж ее минорное звучание противоречит нашему привычному представлению о дне рождения как о светлом, радостном празднике. Специалисты, правда, полагают, что минорная нота тут звучит очень уместно. Замечено: для людей, миновавших пору юности, день рождения – не столько радость, сколько испытание, которое даже не все выдерживают. Неумолимая статистика свидетельствует: для людей зрелого возраста вероятность обострения психологических проблем и даже телесных заболеваний резко повышается в дни, предшествующие дню рождения и следующие прямо за ним .