Елена Николаева - Психология детского творчества

По данным Т. Н. Ушаковой [177], из 126 опрошенных родителей 111 человек подтвердили факт словотворчества их детей.

Дети разных народов вне зависимости от особенностей языка используют три основных типа словесных образований в речи:

1) составление новых сочетаний из выделенных словесных элементов;

2) образования по типу «народная этимология»;

3) контаминированные (или синтетические) слова.

Т. Н. Ушакова [177] следующим образом классифицирует детское словотворчество:

1. Создание необычных глагольных форм, например: посадю, нажмал, жеваю.

2. Оригинальное соединение корня слова с аффиксами при образовании различных слов: слон захоботал, пингвинюшня, хвостистая киска, искуда (откуда) (рис. 6.1).

3. Неверные падежные формы: кабачеки (кабачки), ротами (ртами).

4. Образования по типу «народная этимология», то есть осмысление морфологического состава слова и объяснение его значения на основе созвучия этого слова с другими словами, часто далекими по происхождению: полуэтилен, непокобелимый (непоколебимый), саморубка (мясорубка).

Длительность жизни неологизмов в языке ребенка различна. Одни он повторяет с упорством, другие быстро исчезают. Упорно обычно повторяются те из них, для которых ребенок имеет надежное объяснение его происхождения. Например, ребенок произносит вместо слова «сарай» – «сырай». При попытках взрослых поправить его он настаивает: «Сырай – как я говорю. И ты меня не поправляй, мне так удобнее: сырай-сырой-сыро…» [177]. Точно так же ребенок настойчиво повторяет собственное слово «небель» вместо «мебель», поскольку такое его произнесение объясняет ребенку происхождение слова: так он называет то, что является небеленым, но приставлено к выбеленным стенам.

Часто различают собственно словотворчество (создание новых слов) и образования по аналогии (неправильные падежные окончания – карандашов, человеков, людев, сластота, даваю, пальчатки).

Неологизмы ребенка – это видоизменения словоформ, употребляемых в речи окружающих. Одинаковые неологизмы встречаются у разных детей, и даже у взрослых, что свидетельствует не о случайности процесса, а об отражении в нем существенных закономерностей усвоения русского языка. С одной стороны, дети членят те слова, которые никогда не членят взрослые.

С другой стороны, они выделяют из слов части, которые не являются их основой, их также никогда не выделяют окружающие ребенка люди. Например, малыш разделяет на части слово «ямщик» и задает вопрос: «Ямщик – от слова "ем"?» Подобное явление можно назвать «тотальным аналитизмом».

Т. Н. Ушакова предположила, что усвоение слов в ходе речевого развития происходит на основе формирования и закрепления в нервной системе цепочек кодовых последовательностей, соответствующих последовательности звуков в усваиваемом слове. Восприятие и узнавание слов происходит как идентификация поступающих кодовых импульсов или кодовых состояний. Произнесение слов управляется последовательными командами из двигательных речевых зон к артикуляторным органам. Обе названные цепочки скоординированы между собой. В обоих случаях кодирование слов происходит закрепленными последовательностями нервных сигналов [177].

Такое представление позволяет объяснить, каким образом возникают детские неологизмы. Существует два типа словесных новообразований по аналогии. Новое слово может создаваться по образцу одного слова. Тогда во взаимодействие вступают функциональные структуры, соответствующие конкретным словам. Но образцом для появления нового слова может служить и обобщенная когнитивно-языковая структура, которая формируется у ребенка в процессе освоения речи как интуитивное обобщение наиболее типичных способов образования слов. При этом в аналогическом процессе участвуют два различных по функциональному значению компонента: структура, соответствующая модифицированному слову, и структура, фиксирующая обобщенную грамматическую категорию. Безусловно, прямые аналогии характерны для раннего этапа овладения языком, когда у ребенка еще нет языкового опыта. По мере развития и формирования когнитивных структур, соответствующих обобщенным словесным категориям, возрастает их роль в создании неологизма.

Таким образом, создаваемые детьми неологизмы – не случайные артефакты, а следствие использования ими тех же операций, которые приводят к созданию правильных речевых форм [177]. Они возникают как результат физиологического взаимодействия и внутреннего переструктурирования когнитивных структур, сформированных у ребенка на данном этапе речевого развития, но не отражающих еще, в силу небольшого опыта, всего богатства словообразования родного языка.

В детском словотворчестве обнаруживаются следующие два основных вида трансформации речевого материала: членение, или анализ, воспринятых словесных единиц и их объединение, синтез, обобщение. Членящие процессы формируются на основе сопоставления изменений одного и того же слова и его использования во взаимодействии с другими словами. Синтезирующие процессы возникают в образовании конкретных неологизмов в форме различных видов обобщений. Часть из них служит для выражения грамматических отношений, другая – логических категорий. Слова русского языка, имеющие словоизменительные варианты, обобщаются в нервной системе как целая парадигмальная структура слова: корневой элемент фиксируется один раз, а словоизменительные элементы (то есть грамматические маркеры) гибко связываются с ним. Это обеспечивает независимую обработку грамматических маркеров. Эти процессы протекают по типу саморазвития, то есть имеют внутренний характер и прямо не стимулируются языковой средой, хотя и протекают с использованием ее вербального материала.

Ребенок приобщается к культуре своих родителей через песни, которые поет ему мать или няня, потешки и сказки, рассказанные дедушкой или отцом. В этих фольклорных произведениях сложные взаимосвязи мира редуцированы до небольшого числа, что упрощает ребенку усвоение мира.

В мерном движении спокойного голоса матери нет ничего страшного. Да и волк, который ухватит за бочок – всего лишь маленький «серенький волчок». Но в этой колыбельной есть постоянное напоминание: не заходить за край – край того мира, где ребенка оберегают. Он еще не готов вступить во взрослый мир принципиально других отношений, чем те, которые складываются между ним и его близкими в ограниченном пространстве дома. Поэтому песни и потешки структурируют для него тот узкий круг явлений, которые не выходят за пределы «края» [131].