Гарольд Гринвальд - Знаменитые случаи из практики психоанализа

Он и до сих пор еще не до конца преодолел свою нерешительность, но после того, как он получил объяснение своего жизненного стиля и почувствовал поддержку, его состояние улучшилось, а его импотенция исчезла. Однако затем у него появилась вторая форма сопротивления, которая заключалась в том, что его привлекала любая женщина. Эти, так сказать, полигамные желания стали для него способом избежать брака.

В одном из его сновидений он лежал на кушетке в моем кабинете; затем он ощутил сексуальное возбуждение, завершившееся поллюцией. Однако в моем консультационном кабинете нет кушетки. Пациент сидит, стоит или двигается в зависимости от его желания. Кушетка же в сновидении моего пациента пришла из кабинета врача, который лечил его ранее в течение нескольких месяцев. Это сновидение означало признание, какого он никогда прежде не делал. Он полагал, что и тот, другой врач, и я принадлежали к некоему тайному обществу, цель которого заключалась в том, чтобы лечить пациентов (и его в том числе), предоставляя им возможность сексуального общения. По этой причине он старался определить, какая из моих пациенток была предназначена для него. И то, что он не обнаружил кушетки в моем кабинете, было для него как бы обвинением против меня. Я был не настоящим врачом. Он пришел ко мне просителем, ожидая, что я улажу его трудности, сниму с него ответственность и помогу ему избежать брака. Мое участие в его уклонении от брака должно было заключаться в сводничестве — такова была его фантазия, в которой сыграли свою роль и его боязнь, и его импотенция, и полигамные тенденции. Потерпев здесь неудачу, он решил свою сексуальную проблему с помощью поллюции точно так же, как другие делают это с помощью мастурбации или извращений.

Он женился, но это оказалось трудной задачей — предотвратить у него развитие тиранической склонности по отношению к его примиренчески настроенной жене.

В другой раз я столкнулся с жизненной установкой просителя, когда ко мне обратился мужчина пятидесяти лет. В детстве он был очень робким мальчиком. Он был младшим ребенком в очень бедной семье, и из-за его очевидной слабости ему во всем потакала его мать, а его соседи были к нему весьма снисходительны. Он всегда искал поддержку у своей матери, играя на сочувствии к слабому человеку, особенно тогда, когда ему приходилось туго, и взывал о помощи до тех пор, пока она (помощь) не являлась. Мы уже видели, что это может принести пользу и ребенку, и взрослому. Первое воспоминание этого человека было о том, как он упал и ему было больно. То, что его память выбрала и сохранила именно этот случай из всех возможных воспоминаний, объясняется только его желанием воспринимать жизнь как опасность. Его техника жизни заключалась в совершенствовании роли попрошайки, с помощью которой он обеспечивал себе поддержку, утешение и благосклонность, привлекая внимание к своей немощи. Малейшая неприятность для него становилась поводом для слез.

В детстве этот пациент довольно поздно научился говорить, и его матери, как и всегда в таких случаях, приходилось с особым вниманием прислушиваться к нему для того, чтобы понять, чего он хочет. Благодаря этому, он чувствовал себя маленьким королем. Как сказал Лессинг: «Только настоящий нищий является настоящим королем». Этот мужчина добился высокой степени искусства в попрошайничестве, влияя на других с помощью своего жалкого положения. «Как превратить бедного слабого ребенка в короля?» — такова была проблема его жизни, как он ее понимал. Способом же разрешения этой проблемы был выработанный им самим индивидуальный стиль нищенства, попрошайничества.

Вскоре подмастерье превратился в мастера техники такого образа жизни. Эта техника оставалась неизменной до тех пор, пока не стало очевидным, что детский метод не в состоянии разрешить насущные проблемы. Необходимо было помочь пациенту осознать это, поскольку в противном случае изменения были бы невозможны, так как всю свою жизнь любой свой успех он приписывал искусству нищенствования, а любую неудачу — недостаточной степени владения этим искусством. Такой способ достижения целей нельзя вывести из наследственности или внешних стимулов, ибо доминантным каузальным фактором является индивидуальная концепция будущего, которую выработал ребенок, а у нашего пациента эта концепция была такова, что тогда, когда ему хотелось добиться превосходства в чем-либо, ему приходилось совершать ошибку или встревать в какую-либо неприятную ситуацию. Соответственно все его чувства были направлены на то, чтобы добиваться своих целей, ничем не жертвуя взамен.

Когда я начал лечить его, мои объяснения произвели на него сильное впечатление. Через несколько дней он прислал мне свой памфлет, который он написал несколько лет назад. Памфлет назывался «Ассоциация Нищих».

Указаниями на бесполезное стремление к превосходству являются вошедшие в привычку критицизм, раздражительность и зависть. Они представляют собой способы подавления других — в действительности или в фантазии, — что позволяет возвыситься самому. Конструктивная критичность всегда находится в каком-то осмысленном отношении с чувством общности. Там же, где мотивом становится просто относительное самовозвышение посредством унижения других, — налицо невротическая тенденция. Невротики часто используют правду с целью принизить остальных, и очень важно при изучении невротического критицизма не просмотреть элемент правды при наблюдении.

Раздражение, гнев обычно служат признаком того, что рассерженный человек чувствует себя в невыгодном положении, по крайней мере, временно. Невротики часто пользуются этим как оружием для запугивания тех, кто несет за них ответственность. Хотя в определенных критических ситуациях гнев представляет собой вполне понятное настроение, но если он становится привычкой — это верный знак состояния тревоги, нетерпения или чувства беспомощности и подавленности. Пациенты такого рода обычно весьма проницательны в отношении уязвимых мест других, которые они с успехом используют. Также они — умелые стратеги, когда нужно поставить другого в невыгодное положение еще до начала борьбы.

Что касается зависти, то она всегда является выражением неполноценности, чувства приниженности, хотя иногда она может стать стимулом к полезным действиям. Однако при неврозе зависть к успехам другого не ведет к здоровой соревновательности. Она останавливается как трамвай, не достигший конца маршрута, оставляя пациента в раздраженном и подавленном состоянии.

В мюзик-холлах часто исполняется такая популярная сценка: к публике выходит «силач» и с неимоверными усилиями поднимает громадный вес, а затем во время бурных аплодисментов публики к «силачу» подходит ребенок и легко, одной рукой уносит фальшивую тяжесть, после чего с лица «силача» пропадает гримаса напряжения. Множество невротиков пытаются обмануть нас именно с помощью таких тяжестей, и некоторые достигли искусности, разыгрывая напряжение от давления тяжелой ноши. На самом деле эта ноша такова, что с ней можно было бы танцевать, а не шататься как Атлант, держащий на своих плечах мир. Тем не менее нельзя отрицать, что невротики ощущают свою ношу очень остро. Они могут постоянно чувствовать себя утомленными, могут легко покрываться испариной и даже обнаруживать у себя симптомы туберкулеза. Каждое движение им дается с большим трудом, и они часто страдают от учащенного сердцебиения. Находясь в своем обычном состоянии депрессии, они постоянно требуют заботы от других и постоянно находят ее недостаточной.