Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием

Откуда же вы узнаете, что данный случай выздоровле­ния после пилюль - не более как простая случайность? Вы можете это узнать с большей достоверностью - к этому-то и сводится теория Джека, - если будете испытывать новое лечение только на самых тяжелых, самых безнадежных хрониках, потому что эти больные никогда не выздоравли­вают самостоятельно.

Так рассуждал Джек, а, кроме того, я подозреваю, у него где-то еще таилась мысль, что люди, считая его затею заранее обреченной на неудачу, оставят его в покое с эти­ми «дурацкими выдумками». Это было похоже на Джека, одинокого волка.

И вот осенью 1954 года доктор Джон Т. Фергюсон на­чал испытывать действие серпазила и торазина на плохое поведение самых тяжелых, самых неисправимых хроников из 1003 умалишенных женщин, находившихся под его наб­людением в больнице Траверз-Сити. Не было у него ни ре­зидента, ни интерна, никакого другого врача, чтобы помочь ему в этом деле. Он имел только 107 сестер-надзиратель­ниц, которые были его руками, его ушами, его глазами. Они работали изумительно, говорит Джек, потому что, не буду­чи ни врачами, ни психологами, ни психиатрами, «все они имели высшее образование или равноценное ему».

И они действительно прекрасно работали - эти сестры, потому что годами жили со своими больными, заботились о них и, несмотря ни на что, нежно любили их - вопящих, грязных, удрученных горем, оцепенелых или внезапно разбушевавшихся, замышлявших покончить жизнь само­убийством или убить кого-нибудь. Эти 107 женщин-на­дзирательниц знали все повадки и причуды, страхи и внутренние муки своих больных, когда их ненормальное поведение разгоралось или ослабевало день ото дня, с часу на час.

Все это они отмечали на картах «профиля поведения», когда-то придуманных Джеком для лоботомированных больных в Логэнспорте. Три раза в день сестры-надзира­тельницы давали больным глотать в своем присутствии назначенные лекарства и отмечали принятые ими дозы с точностью до одного миллиграмма. Три раза в день они клали лекарства в пищу больным, которые отказывались глотать пилюли, и следили за тем, чтобы пища была съе­дена.

А Джек Фергюсон очарованным взглядом наблюдал мягкое, успокаивающее (чуть-чуть угнетающее) действие серпазила и торазина, которые его остроглазые и предан­ные сестры-надзирательницы раздавали все новым и новым сотням неизлечимых больных. На этой стадии своего экс­перимента Джек придерживался больше серпазила, чем то­разина. Сельский доктор в Джеке боялся, может быть, и без особых оснований, вредного побочного действия то­разина.

Ну конечно же, оба эти лекарства - прекрасные успо­коители, действующие мягко и верно. Особенно хорошо усмиряют они больных, которые ведут себя сверхактивно, буйно, злобно, агрессивно. Они успокаивают даже худших из них - тех, чье неистовое поведение вынуждает иногда прибегать к помощи специально вызванного отряда надзи­рателей-мужчин.

Под влиянием лекарств многие из них делаются крот­кими ягнятами, и буйные палаты больницы иногда кажут­ся спокойными, как церковь, и тихими, как собрания ква­керов. Все это, конечно, было не новостью, поскольку о действии серпазила сообщил уже доктор А. А. Саинз из Иова-Сити и доктор Натан С. Клайн из Роклэндской боль­ницы в Нью-Йорке и доктора Ноце, Уильяме и Рапопорт из Модесто в Калифорнии; а действие торазина было уже отмечено многими европейскими психиатрами, а также американцами, начиная с доктора Г. Е. Лэмана в Мон­реале.

Но вот, когда лечение успокоительными средствами так заметно изменило атмосферу в больнице Траверз-Сити, что-то зловещее, что-то печальное стало проявляться в дей­ствии серпазила (и торазина тоже), вызывая беспокой­ство у Джека Фергюсона и его сестер-надзирательниц.

Серпазил был безвредным средством, - во всяком слу­чае, казался таким. Джек убедился, что его можно при­менять в огромных дозах без какой-либо серьезной реак­ции для успокоения самых буйных, самых неукротимых психотиков. Но по мере того, как Джек все более и более удлинял периоды лечения, серпазил стал уж не только успокаивать больных, а проявлять более глубокое дей­ствие.

Многих он погружал в дремотное, летаргическое состо­яние. Это был не тот негативизм у некоторых психотиков, которые «отшатываются» от всякого лечения. Интересную форму сна вызывает длительное употребление серпазила. Это достаточно глубокий сон. Однако больных легко раз­будить и привлечь их внимание. Но если их оставить в по­кое, они вновь засыпают. Джек был в отчаянии. Пока не наступала эта сонливость, серпазил и торазин так хорошо рассеивали фантазии и галлюцинации больных, так хо­рошо их успокаивали. Когда Джек прекращал лечение, больные быстро просыпались, но тут же возвращалось их безумие.

Однако это было еще не самое худшее. Некоторым больным Джек продолжал давать серпазил, невзирая на летаргию, в надежде, что это временное явление, которое само собой пройдет.

Вскоре эти чрезмерно успокоенные страдальцы погру­зились в черную депрессию, в меланхолию. У них появи­лось дрожание головы и рук, как при болезни Паркинсона, потом они совсем оцепенели, стали пускать слюну и нести всякий вздор.

И еще одно неприятное явление заметил Джек при испытании серпазила и торазина: они давали успокоитель­ный эффект только у возбужденных, агрессивных, сверх­активных психотиков, но нисколько не помогали больным, которые находились в депрессивном, меланхолическом со­стоянии; наоборот, они еще глубже погружали их в унылое настроение.

Джек и его сестры-надзирательницы совсем пали духом, когда через пару месяцев сонливость и уныние стали широко распространяться среди пятисот больных, которых они начали было успокаивать с такими добрыми надеждами.

Что же это за лекарства против безумия, если они внутренне опустошают людей при попытках смягчить их безмерное возбуждение, и чем же они лучше бромидов или фенобарбитала? Неужели для того, чтобы сделать больницу Траверз-Сити приятным и тихим учреждением, надо превратить ее в дом летаргии? Нет, это не те лекар­ства которые можно давать больным в больших дозах, а потом предоставить их самим себе. Они довели уж этим угнетающим лечением некоторых несчастных до попыток са­моубийства...

И еще один вывод сделал Джек: эти лекарства отнюдь не излечивали хроников с далеко зашедшими формами безумия. Унылое настроение, наступавшее вслед за перио­дом удивительного спокойствия, - эти явления депрессии почти всегда исчезали с прекращением лекарств.

После этого больные испытывали блаженное спокой­ствие, а их ясное сознание, казалось, одерживало верх. Но часто случалось, что после отмены успокоительных средств больные впадали в дикое и буйное состояние. Они били стекла и ломали мебель. Они пытались убивать друг друга или сестер-надзирательниц.