Павел Симонов - Темперамент. Характер. Личность

«Как у актера возникает и формируется сценический образ, можно сказать только приблизительно, — утверждал Ф. И. Шаляпин. — Это будет, вероятно, какая-нибудь половина сложного процесса — то, что лежит по ту сторону забора. Скажу, однако, что сознательная часть работы актера имеет чрезвычайно большое, может быть, даже решающее значение — она возбуждает и питает интуицию, оплодотворяет ее... Какие там осенят актера вдохновения при дальнейшей разработке роли — это дело позднейшее. Этого он и знать не может, и думать об этом не должен, — придет это как-то помимо его сознания; никаким усердием, никакой волей он этого предопределить не может. Но вот от чего ему оттолкнуться в его творческом порыве, это он должен знать твердо. Именно знать. То есть сознательным усилием ума и воли он обязан выработать себе взгляд на то дело, за которое он берется» [91] Шаляпин Ф. И.: Сборник. В 2-х т. М., 1957, т. 1, с. 287—288. .

Говоря о неосознаваемых этапах художественного творчества, Станиславский использовал два термина: «подсознание» и «сверхсознание». По мысли Станиславского, «истинное искусство должно учить, как сознательно возбуждать в себе бессознательную творческую природу для сверхсознательного органического творчества» [92] Станиславский К. С. Собр. соч., т. 1, с. 406. . В трудах Станиславского нам не удалось найти прямого определения понятий под- и сверхсознания. Тем не менее мы убеждены, что введение категории сверхсознания — не случайная вольность изложения, но необходимость, продиктованная представлением о сверхзадаче.

Поскольку искусство есть разновидность деятельности познания, ключевым моментом этой деятельности оказывается открытие, где роль гипотезы играет феномен, названный К. С. Станиславским сверхзадачей. «Подобно тому, как из зерна вырастает растение, — писал Станиславский, — так точно из отдельной мысли и чувства писателя вырастает его произведение... Условимся ... называть эту основную, главную, всеобъемлющую цель, притягивающую к себе все без исключения задачи ... сверхзадачей произведения писателя» [93] Там же, т. 2, с. 332. .

Сверхзадача характеризуется следующими чертами.

1. Будучи тесно связана с мировоззрением художника, с его гражданской позицией, сверхзадача нетождественна им, поскольку является эстетической категорией, специфическим феноменом художественной деятельности.

2. Определить сверхзадачу словами можно только приблизительно, потому что в целом она непереводима с языка образов на язык понятий. Отсюда проистекает множественность (практически неисчерпаемость) толкований сверхзадачи одного и того же произведения.

3. Процесс нахождения, открытия сверхзадачи протекает в сфере неосознаваемой психической деятельности, хотя путь к этому открытию, равно как и последующая оценка его эстетической, философской, общественной значимости, характеризуется активным участием сознания.

Хотя сверхзадача художественного произведения не поддается исчерпывающему логическому истолкованию, хотя восприятие сверхзадачи оказывается различным у разных людей (слушателей, читателей, зрителей), в этом восприятии безусловно присутствует нечто общее, сходное для всех, адресованное скорее сверхсознанию зрителя, чем его сознанию, понимаемому как рациональное мышление. Воспринимая произведения искусства, зритель, читатель, слушатель тренируют свое сверхсознание. В метафорическом строе произведения они обнаруживают вопросы, проблемы, загадки, требующие ответа. Но ответа, не известного ранее, а нового, еще незнакомого сознанию, не бытовавшего в данной общественной среде. Самостоятельно найдя такой ответ, люди познают неизвестное им до этого, открывают для себя истину, которая подлежит последующему размышлению, сопоставлению с наличным знанием и включению в сферу сознания.

Так искусство служит удовлетворению исходной человеческой потребности познания. Общественный спрос свидетельствует об успешности этого служения. Но познание, которое дает потребителю искусство, своеобразно, — оно подобно познанию практическому, тем знаниям, которые человек приобретает сам, своими собственными путями, о которых говорят: «своим умом дошел». Такие знания не всегда и не полностью переходят в сознание, но они отличаются большей прочностью, чем знания, усвоенные теоретически или путем подражания. Адресуясь к сверхсознанию человека, они формируют в читателе, зрителе, слушателе те свойства и качества, доступ к которым наиболее сложен и труден.

Трехуровневая структура психики — подсознание, сознание и сверхсознание — может рассматриваться как еще один параметр индивидуальности, поскольку у разных людей активность этих трех инстанций выражена далеко не в одинаковой степени. Мы уже упомянули об особой активности сверхсознания у детей на определенном этапе онтогенетического развития. Следует специально оговорить, что сверхсознание в нашем понимания не имеет ничего общего с представлением З. Фрейда о «Сверх-Я». «Сверх-Я» Фрейда — это совокупность социально детерминированных норм (запретов, велений, предписаний), усвоенных субъектом и вторично перешедших в сферу неосознаваемого психического. Конфликт между «Оно» и «Сверх-Я» у Фрейда есть конфликт между биологическими влечениями и социальными нормами их удовлетворения. Что же касается сверхсознания, то оно нередко функционирует в зоне конфликта между социальными и идеальными потребностями, между существующими нормами и необходимостью их изменения, совершенствования, возвышения в связи с успехами познавательной деятельности человека.

Каждый человек обладает индивидуальной структурой трех уровней психики. Все они входят в его вооружение, обеспечивающее удовлетворение потребностей и их возвышение в процессе исторического развития человечества. Все три уровня развиваются, обогащаются и тренируются, начиная с раннего детства. Сверхсознание тренируется игрой, а затем — искусством. Сознание обогащается в процессе обучения, а потом — образованием и мышлением. Подсознание «наполняется» посредством подражания, а позднее — практическим опытом, который контролируется сознанием.

Эти три понятия, как и эпиграф, взятый из «Пиковой дамы», говорят об одном и том же, но в каждом случае в них содержится нечто свое. Наиболее универсально понятие «доминанта». Это — потребность, главенствующая над всеми, с нею сосуществующими, наиболее сильная, актуальная, диктующая поведение в данное время и в данной ситуации. «Сверхзадача», по Станиславскому — главная задача сценической жизни образа, подчиняющая себе все частные задачи, составляющие эту жизнь. «Сверхсверхзадача артиста» — главная задача всей его художественной артистической деятельности. По Станиславскому, сверх-сверхзадачей определяется в решающей мере и дарование, и профессиональная вооруженность, и продуктивность деятельности артиста. «Рефлекс цели» по Павлову — наличие именно такой, объединяющей все потребности, настойчиво преследуемой цели. Пушкин описал такого рода целенаправленность в образе Германна в «Пиковой даме». Подобную целеустремленность воспроизводил и Ст. Цвейг, например, в рассказе «Амок». Достоевский создал обширную галерею людей, одержимых целью, поглощающей всю их жизнь.