Геннадий Аверьянов - Руководство по системной поведенченской психотерапии

4) «Изменение временной перспективы»

К. Левин однозначно относил «увеличение временной перспективы» к одному «из типов изменения когнитивной структуры» 798. Однако это изменение будет одним при одной «длине» этой «временной перспективы» и другим при другой. И «негативные», и «позитивные прогнозы» всегда характеризуются какой-то «длиной» «временной перспективы», то есть умозрительным промежутком времени, на который «расписывается» соответствующий динамический стереотип. [413]

Необходимо определить, чем вызвано то или иное дезадаптивное состояние пациента. В тех случаях, когда «временная перспектива» «сужена» («жизнь кончилась», «мне уже поздно», «все прошло», «если этого ничего не получится, я умру», «так я жить не буду» и т. д. и т. п.), она нуждается в «расширении». В тех случаях, когда «временная перспектива» «расширена» («это будет всегда», «это никогда не кончится», «я думаю только о том, какая у нас будет жизнь» и т. д. и т. п.), он, напротив, ее «сужает».

Обе процедуры (в зависимости от содержания и показаний) выполняются через «заземление» пациента, то есть психотерапевт педантично настаивает на том, чтобы пациент «не использовал гипотез и обобщений, а рассуждал практично: то, что есть, то есть, но как будет дальше – неизвестно; все зависит от того, как мы будем поступать сейчас». Кроме того, целесообразно обратиться к фактическим закономерностям развития отношений, обсудить конкретные аналогичные примеры и т. п. В любом случае задача состоит в том, чтобы данный «прогноз» пациента потерял свою «интенсивность», что достигается увеличение «объема» возможных альтернатив.

Допустить отсутствие у человека такого феномена, как «требование», – значит полагать отсутствие у него желаний. С одной стороны, желания сами по себе, то есть как состояние неудовлетворенности (а потому в самом широком смысле), вне содержательного оформления невозможны; иными словами, если желание есть, то это желание «чего-то». С другой стороны, это «что-то» – лишь потенциальное означаемое, в условиях же психической организации человека оно не реализуемо вне означения [414] 799. Вместе с тем означение никогда не бывает абсолютно точным, [415]кроме того, означающие (посредством своих аберраций, своего «места» в «картине» и т. д. и т. п.) создают «свою игру», которая зачастую изменяет направленность желания, находит ему противовесы и в конечном счете меняет его характеристики и черты. Именно этот вопрос, а именно: как изменяется желание, ставшее означенным, то есть «требованием», и рассматривается КМ СПП при анализе этого феномена речевого поведения человека [416] 800.

Феномен «требований» привлек внимание большинства психотерапевтических направлений и школ. Так, например, психоанализ создал целую систему инстанций психического, отношения между которыми – есть отношения взаимообусловленных императивов. «Я», которое «репрезентирует то, что можно назвать рассудком и осмотрительностью», «в своем отношении к “Оно” оно похоже на всадника, который должен обуздать превосходящего его по силе коня» 801. При этом «Оно» «являет собой «котел, полный бурлящих возбуждений» и «большой резервуар либидо», в котором сосуществуют и действуют противоположные импульсы и силы всех основополагающих процессов душевной деятельности человека» 802. Наконец, «“Я” подчиняется категорическому императиву своего “Сверх-Я”» 803. Подобная игра императивов разыгрывается и в структуре психического в трактовке трансактного анализа, и хотя сам Э. Берн отрицает идентичность своей модели психического психоаналитической, в ней прослеживаются все те же отношения: «Взрослый» получает указания от «Родителя», и оба они пытаются контролировать «Ребенка» 804.

В индивидуальной психологии А. Адлера «требования» рассматриваются как работа силы сверхкомпенсации комплекса неполноценности. По мнению А. Адлера, человек, чувствуя свою неполноценность, усвоенную еще в детстве, всю дальнейшую жизнь предпринимает безрезультатные попытки ее преодолеть, требуя от себя, от мира событий и явлений, а также и от других людей определенного поведения. Причем эта сверхкомпенсация, то есть попытка занять верхнюю, доминирующую позицию, может реализовываться как «мужскими», так и «женскими» средствами, то есть и очевидными, и замаскированными «требованиями» 805. Ту же самую двойственность «требований» рассматривает и Ф. Пёрлз, но на сей раз как отношения «собаки сверху» и «собаки снизу». Первая представляет собой авторитарную, требовательную инстанцию, которой принадлежат слова «должен» и «обязан». «Собака снизу», кажется, не столь требовательна, хотя на деле ее требования лишь хорошо маскируются под оправдания и т. п., при этом суть их остается той же самой: «вы должны разрешить» и т. п. 806

Однако если в представленных теориях «требования» не были выделены в самостоятельную группу феноменов, о которых можно было бы говорить специально, то К. Хорни уделяла исключительное внимание уже собственно «требованиям» [417] 807. Во-первых, она использовала понятие «невротических требований», которые представляют собой внутренние убеждения человека, что все «обязано» происходить так, как он этого хочет 808. Во-вторых, К. Хорни описала феномен «тирании “Надо”», который рассматривала как «требование» к себе «быть идеальным» [418] 809. Наконец, в-третьих, К. Хорни сформулировала понятие «бессознательных претензий», которые, по ее мнению, «всегда являются фактором невроза». К наиболее распространенным «претензиям» К. Хорни относила претензию на любовь, претензию на доброту, претензию на честность и справедливость, претензию на страдание 810.

В клиент-центрированной психотерапии К. Роджерса работе с «требованиями» пациента отводится одно из центральных мест. Согласно К. Роджерсу, человеку следует научиться принимать самого себя таким, каков он есть, то же относится и к восприятию других. Человек, согласно К. Роджерсу, пытается соответствовать своему «Идеальному-Я», поэтому он создает «фасады», за которыми мог бы скрывать свои недостатки, использует различные «должен» и т. п., пытается соответствовать ожиданиям других людей и угождает им. С другой стороны, он не принимает других таковыми, какие они есть, он ждет, что они будут соответствовать его представлениям о том, как они должны себя вести и какими они должны быть 811. Однако, если К. Роджерс решал этот вопрос через выработку навыков эмпатии, то, например, Ф. Пёрлз добивался того же эффекта через фрустрацию «требований» [419] 812. Личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия Б.Д. Карвасарского, Г.Л. Исуриной, В.А. Ташлыкова использует конфронтацию пациента с самим собой, своими отношениями и установками и т. д. в качестве одного из основных механизмов психотерапевтического воздействия 813.