Джеймс Холлис - Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Что же касается того типа депрессии, который мы чаще всего имеем в виду, когда используем слово депрессия, она не генерируется нашей биохимией или реактивным возвращением энергии при внешней потере. Это феномен интрапсихической динамики, имеющей немаловажную психотерапевтическую значимость. (На самом деле такая разновидность депрессии в настоящее время именуется в учебниках психиатрии дистимическим расстройством, это отсутствие или нарушение сильного аффекта для нормального течения жизни.) Эта форма депрессии – демонстрация автономности психе. Эго, или сознательное чувство того, кто мы есть, желает вложить энергию с определенной целью, скажем, ради достижения экономических целей, но у души есть своя задача. Она анонимно отбирает вложенную энергию, инвертирует ее, и по мере возвращения к психе энергия часто тянет Эго за собой. Все мы испытывали подобную депрессию время от времени, поскольку всем нам свойственны определенные приливы и отливы энергии. Несомненно, ближайший родственник этой формы депрессии – скука или апатия, которая означает, что объект или цель, несшие до сих пор на себе проекции психологической энергии, больше не соответствуют задаче нашей души. Даже то, что в какой-то период было удачным выбором, уже сослужило свою службу: задача исчерпана, и психе требует обновления или большего равновесия посредством вложения в другие ценности.

Переживание утраты неизменно будет ощущаться Эго как поражение своей суверенности. И мудрым и сильным окажется то Эго, которое перестанет укреплять старые вложения и спросит: «Что же в самом деле происходит? Почему психе не на моей стороне и каково может быть ее желание?» Многим людям психотерапия помогла узнать, что единственный выход из депрессии – пройти через нее, выясняя для себя не то, чего хочет Я, или эго-сознание, но чего хочет душа. Только переориентировав сознательные энергии на службу другим ценностям, можно освободиться от депрессии.

Пока все в нашей жизни идет своим чередом, мы продолжаем служить определенным нормам, определенным ожиданиям – нашим, нашей семьи и культуры. Больше того, каждый день мы обязаны делать выбор: это я буду делать, а то – нет. И может случиться так, что желания души во всей их полноте окажутся не услышаны. Вот почему наш выбор не может не искажаться, если учесть потребность в безопасности, недостаточное позволение жить своей жизнью, суженные представления об альтернативах и ограниченные варианты выбора, которые реально имеются в распоряжении в каждый данный момент нашей истории. Это искажение, необъективность, ограничение, пусть непреднамеренно, но зачастую оказывается травмой для души. Мне вспоминается одна женщина, дочь родителей-психиатров. Чтобы заслужить их одобрение, она сама стала психиатром, несмотря на то, что у души имелся другой план. Ее подлинное призвание и талант открывались в сфере искусства. И несмотря на то, что она была способным и внимательным психиатром, ее депрессия среднего возраста с каждым годом лишь углублялась. Можно сказать, что вынужденное изгнание души все больше отделяло ее от того мира, который она выстроила для себя, и депрессия росла как знак протеста психе. Ее жизнь, впрочем, как и у большинства из нас, протекала в обслуживании удушающего родительского комплекса, а не в служении своему незаурядному таланту. Так стоит ли удивляться, откуда взялась эта депрессия? У нее очень хорошо получалось выписывать лекарства тем, кто страдал от биохимической депрессии, но не получилось распознать у себя интрапсихическую депрессию – так тесно она сжилась со своей проблемой.

Порой эти депрессии совершенно овладевают нами, оставляя нас в состоянии полной прострации. Но у этого колодца, как и у всякого другого, обязательно есть дно, и на дне находится ясная задача и призыв. Задача – поставить перед собой вопрос о том, чего хочет психе, а не родители, не родительские комплексы, не то, чего хочет культура или Эго. Призыв – ответить на этот вопрос из самой глубины души и отважиться дать душе то, чего она хотела и продолжает хотеть, – свободы идти своим путем.

Большинство из нас в свое время не получило разрешения всерьез принять свое путешествие. И уж совсем редко появляется возможность вернуться за этим разрешением. Так что сегодня нам придется взять его силой, вырвав из глубин сомнений и отчаяния. Если мы справимся, депрессия отступит сама собой. Все мы даже в лучшие свои годы носим полные карманы депрессии, поскольку части нашей психологической натуры так или иначе остаются на голодном пайке, непризнанные, нелюбимые.

И содержимое этих карманов, конечно же, придется постоянно прорабатывать, поскольку оно будет выходить на поверхность различными способами в разное время по мере того, как их будет активировать то или иное измерение нашей внешней или внутренней реальности. Каждая такая встреча предлагает возможность исцеления и роста, поскольку мы начинаем осознавать то, что было забыто, подавлено или не получило должного вклада энергии.

И даже когда мы выворачиваем эти карманы депрессии перед сознанием, путь вперед нередко сопряжен с тревогой, поскольку ведет к неизведанной территории, просит от нас большего, чем обычно, и заставляет расти, требуя полноты ответственности за то, как и чем в дальнейшем обернется наша жизнь. Но, как мы отмечали раньше, нужно сделать выбор в пользу тревоги, а не депрессии, ибо первая способствует развитию, а вторая – регрессу. Тревога – цена билета на корабль, отправляющийся в неизведанное; интрапсихическая депрессия – побочный продукт отказа подняться на борт этого корабля.

В результате мы видим, какой огромный психотерапевтический потенциал заключен в депрессии. Мы так часто воспринимаем депрессию как недоброго вестника, с траурным видом сообщающего, что нечто в нас отжило свой век и вот-вот умрет. На самом же деле депрессия – глашатай нового, чего-то просторного и свободного, такого, что способствует развитию и росту и желает играть большую роль в нашей жизни. Конечно же, сам человек подчас не без помощи психотерапевта должен отличать одну форму депрессии от другой, а именно: опирается ли она на биологическую основу, является ли реакцией на утрату, или же представляет собой интрапсихический конфликт, способный многое сообщить о следующем этапе путешествия. Под каждой депрессией нашему вниманию обязательно престанет нижний слой; и здесь-то, как мы обнаруживаем, и ожидает нас программа роста. Вместо того чтобы отрицать боль или стремиться заглушить ее лошадиными дозами лекарств и бежать от риска взросления, которого душа в свое время попросит от нас, нужно установить, куда она хочет двигаться, после того как ресурсы Эго окажутся окончательно исчерпаны.