Джеймс Холлис - Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Новый миф не упадет сам в руки. Только тоталитарные идеологии или наспех сфабрикованные призывы Эго к нашим комплексам будут появляться таким образом. Новый миф придет так, как приходил всегда, поднимаясь из сокровенных глубин, приветствуя свое племя, призывая каждого из людей служить тому, что возвышает, а не принижает. Этот новый миф, глубокое, пульсирующее энергетическое поле, уже зарождается в твоих глубинах, дорогой читатель. Твоя обязанность – уважать то, что приходит к тебе, и почтить с новой силой вечно изменчивые формы тех глубоких мистериальных энергий, которые человечество на протяжении своей истории именовало «богами» и которым поклонялось как богам. По словам Рильке:

Под поверхностью современной культуры скрывается мощная фантазия прогресса, к которой в той или иной форме причастны все мы. Последние два столетия прошли под знаком научного и технологического прорыва, но, несмотря на то, что прогресс значительно сказался на росте благосостояния и продолжительности жизни, он почти не оказал положительного влияния на наши нравственные достижения. Именно технологическая изощренность в значительной степени помогла написать тот ужасающий список загубленных людских душ, что оставил после себя минувший век. Мы научились убивать куда эффективней, покрыв поверхность земли своими кровавыми отпечатками. Тем не менее фантазия прогресса по-прежнему глубоко залегает в нашей культуре. Да и кто в тот или иной период своей жизни не путал материальные достижения с плодами духа? И пожалуй, ни в чем эта фантазия не проявилась столь отчетливо, как во всеобщей озабоченности здоровьем, в стремлении выглядеть молодо, в упорном нежелании признавать неизбежность старения и смерти. Впрочем, эти опасения едва ли новы. В XVII веке Томас Нэш писал в «Литании во времена Чумы»:

Нэшу понятны мимолетность жизни, недолговечность красоты и то, как прилив и отлив приходят к каждому в должный срок. Он, а также и большинство его современников нередко находили утешение в вере в Бога на небесах и в обещании загробной жизни. Для кого-то вера и до сих пор остается живой, однако для многих и многих людей, живущих в нашу эпоху, обещания райского сада на небесах давно уже потеряли свою привлекательность.

Вместо этого попытки облегчить общее наше человеческое состояние переместились теперь к фантазии, что с помощью витаминов, медицинских процедур, косметической хирургии, правильного мышления и образа жизни можно продлить жизнь, избежать старения и, может быть, в один прекрасный день вообще победить смерть, скажем прибегнув к клонированию или к чему-то подобному. Конечно же, никто из нас – и я в том числе – не станет отрицать того огромного вклада в качество жизни, что стал возможен благодаря улучшению питания и медицинского обслуживания. И все же увлеченность подобными фантазиями в долгосрочной перспективе лишь усиливает отчуждение от естественного процесса смены жизненных возрастов и, что хуже всего, уводит от прозрений, мгновений просветления сознания, возможных в недолгое время нашего пребывания на этой земле.

Не исключаю, что читателю покажется странным, как можно рассуждать о том, что, скажем, крепкое здоровье представляет собой «фантазию», которая, будучи мощно заряжена психологической энергией, в действительности способна отвлекать от глубины и достоинства путешествия. Я ничего не имею против крепкого здоровья или долгой жизни. Я лишь возражаю против тех путей, которыми эти увлеченности уводят все дальше от естественного течения жизни, что, согласитесь, едва ли пойдет кому-то на пользу. Называя их фантазиями, я совсем не имею в виду, что они не имеют под собой никакой почвы – просто они потребуют немалых вложений, чтобы в конечном итоге оставить нас с пустыми руками. Фантазия – это образ, в который мы сделали вложение, и, как бы ни был долог срок фантазии, она лишь увлекает или отвлекает сознание. В таком случае стоит обратить внимание на то, какие образы получают вложение нашей души, чтобы не оказалось однажды, что мы утратили свои вложения, не получив практически никакой для себя пользы. Почаще размышлять о непрочности судьбы, не впадая при этом в нездоровую впечатлительность, – вот что поможет помнить и о том, что действительно имеет вес в жизни, что по-настоящему значимо и без чего можно обойтись. По своему опыту знаю, что люди, воспринимающие мысли о старости и смерти хуже остальных, – те, кто боятся, что не жили как следует этой жизнью, что их не было здесь, иначе говоря, в той жизни, к которой были призваны. Те, кого больше всего беспокоит вопрос собственной внешности, как правило, упорнее всего противятся задаче поиска внутреннего авторитета, так как продолжают искать одобрения во внешнем мире.

Спутник этой фантазии выхода за пределы неизбежных реальностей существования – вполне объяснимое желание избежать того, что я называю «душевными омутами», тех мрачных мест, куда так часто наши судьба, удача и наша психе заводят нас. И тут уж никакое правильное мышление или правильный образ жизни не убережет от посещения этих мест. «Нью-эйдж», так называемое «мышление нового века», смог просочиться и в сознание массовой публики, но то, что предлагается этим философским ширпотребом, представляет собой соблазнительные, но не имеющие основательной базы духовные практики, стремящиеся обойти вопрос о страдании. Они, не отрицая существования омутов, открыто или неявно намекают на знание обходных путей, популяризуют всевозможных гуру, навязывающих упрощенческие решения, и уводят от мысли о страдании, в котором, как в горне, закаляется сознание. Они поощряют нарциссизм, наивность, эгоцентризм и безразличие к нуждам других людей, обещая чудеса вместо упорной повседневной работы строительства жизни, оставляя на нашу долю лишь поверхностный взгляд на «страх и трепет» бытия.

Но необходимо отличать боль от страдания. Боль – категория физиологическая, и ее нужно всегда при любой возможности смягчать, поскольку боль подтачивает жизнестойкость духа. Страдание же духовно, ибо оно неизбежно поднимает вопрос смысла. Если мы свободны от страдания, то едва ли примемся за вопросы, которые предельно четко дают понять, что мы собой представляем. Сила и глубина вопросов, поднятых страданием, выводит из состояния благодушия, из замкнутого круга самодовольного существования и подводит к ежедневной дилемме роста или регресса. Страдание, как говорится в средневековой поговорке, – это лошадь, которая «быстрее прочих домчит к совершенству».