Джеймс Холлис - Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Маловероятно, чтобы кто-то из нас по доброй воле однажды задумался над тем, возможно ли вообще существование подобных автономных сил в нашей жизни. Разве что по счастливому стечению обстоятельств наши поступки окажутся в полном согласии с нашей природой. В молодые годы так легко и просто полагать, что мы, сознательные существа, будем делать правильный выбор и избежим нелепых просчетов своих предшественников. Тем не менее последующий конфликт между сознательным выбором и симптоматическим комментарием со стороны нашей природы свидетельствует о том, что здесь чего-то недостает. Меня, как психотерапевта, совсем не радует, когда я вижу, как страдают люди. Но сам факт страдания – самый очевидный признак того, что психе активна и занята работой. Автономно и подчас самым драматичным образом наше Я выражает свой протест в виде симптомов: аддиктивными привычками, аффективными состояниями, такими как тревога или депрессия. Порой он выливается в конфликты во внешнем мире, который упорно не хочет меняться, несмотря на наши лихорадочные усилия, лишь только потому, что Эго так хочется. И узнать, что одной силы воли недостаточно, чтобы изменить ситуацию, и что благие намерения нередко приносят не предвиденные для нас или других последствия, – едва ли это кому-то доставит радость. (Как гласит расхожая мудрость: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным».)

Как психотерапевт, самую первую подсказку в этой обширной драме, которая исполняется в театре нашей жизни, я нахожу в природе и динамике симптома; отсюда следствие, что наша совместная с пациентом задача – отследить симптом или паттерн до места его происхождения. Всегда существует «логическая» связь между поверхностным симптомом или паттерном и психологической травмой души, оставившей след в личной истории. Эти внешние симптомы, даже если они выглядят иррационально, порой «чудачеством», всегда вытекают из случившейся травмы и наделяют ее символическим выражением. Как ни парадоксально, но мы должны быть благодарны подобным симптомам. Они обращают на себя внимание, требуют серьезного к себе отношения, тем самым предлагая существенные подсказки в отношении того, что представляет собой глубинная воля или намерения психе. В конце концов процесс трансформации пройдет успешно, когда мы сможем понять и принять тот факт, что существует некая воля внутри каждого из нас, причем находящаяся вне спектра сознательного контроля. Воля выбирает лучшее для нас, раз за разом связывается с нами через тело, через эмоции и сны и неустанно подводит к исцелению и обретению целостности. Каждый приглашен на свидание с внутренней жизнью, но далеко не все на него откликаются. К счастью, это настойчивое приглашение приходит снова и снова.

Беседа, к которой приглашает эта книга, едва ли могла состояться до начала прошлого века. В 1900 году средняя продолжительность жизни американца составляла не более сорока семи лет. Да, кому-то удавалось прожить и дольше, но все же статистическое большинство отпущенный век тратило на обслуживание того, что теперь мы бы назвали программой первой половины жизни. (Даже в наши дни, если кого-то вдруг собьет грузовик в тридцать пятый день рожденья, можно не сомневаться, что жизнь эта была прожита в соответствии с ограниченным сознанием первой половины жизни, обслуживая единственный доступный сценарий, единственную программу, которая нам известна.) Кроме того, прошлая эпоха испытывала на себе мощное давление общественных институтов, таких как семья, социальные, этические и гендерные ценности, а также формировалась в рамках одобрений и запретов маритального и религиозного институтов. Одним словом, прежде чем ностальгически вздыхать о прошлом, лучше вспомним, сколько человеческих душ вынужденно оставалось в ограничивающих рамках этих ролей и сценариев. Подумать только, сколько было сломано женских судеб, сколько мужчин было унижено и раздавлено ожиданиями и ролями, не предлагавшими никакого способа выражения бесконечному многообразию души!

В настоящее время, учитывая размывание этих нормативных ролей и институций, а также значительный рост длительности жизни, которому способствовало улучшение гигиенических условий, питания и медицинского обслуживания, мы часто как в порядке вещей воспринимаем другие, более значительные вопросы, со всей неизбежностью порождаемые возросшей продолжительностью жизни. В этом новом столетии взрослая жизнь в среднем длится вдвое дольше того, на что могли рассчитывать наши предшественники. Мы имеем беспрецедентную возможность, связанную с особой ответственностью, – жить более сознательно. Теперь у нас появился шанс совершенно по-новому ответить на следующий вопрос: «Кто я, что представляю собой вне зависимости от тех ролей, которые мне доводится играть? Какие из них позитивные, продуктивные и соответствуют моим внутренним ценностям, а какие нет». Можно также поразмыслить и вот над чем: «Да, я достойно послужил ожиданиям моей культуры, продолжил свой род, был ответственным членом общества, но что теперь?» Что, если коротко, представляет собой вторая половина жизни? И чего ждать от этого периода между тридцатью пятью и почти девяноста годами, если уж не повторения сценариев и ожиданий первой половины жизни?

Со всей очевидностью две вещи должны произойти, прежде чем эти вопросы предстанут перед нашим сознанием. Первое, мы должны пройти какой-то участок жизненного пути, скопить определенный жизненный багаж, когда Эго окажется достаточно сильно, чтобы сделать шаг назад и исследовать свою историю, чтобы появилось желание разобраться со всеми выпавшими на нашу долю разочарованиями или несбывшимися ожиданиями. Чем моложе мы, чем менее сформировано чувство сознательного Я, тем больше вероятность того, что подобные зондирующие вопросы смогут испугать или вывести из равновесия. Но, как правило, к так называемому «среднему возрасту» мы уже набрались сил или же оказались в отчаянном положении, чтобы всерьез поставить перед собой подобные вопросы, может быть, в первый раз за всю жизнь. Второе, нужно прожить достаточно долго, чтобы начать понемногу различать те паттерны, которые мы успели выстроить во взаимоотношениях, в поведении на рабочем месте. Совсем не редкость, если эти паттерны оказываются разрушительными, наносящими вред нашим самым лучшим интересам. И тогда невольно приходится признать, что единственное действующее лицо, неизменно присутствующее в каждой сцене этой многосерийной драмы, которую мы зовем своей жизнью, – мы сами. В таком случае можно взять на себя и определенную ответственность за то, каким образом будет разворачиваться то ли этот спектакль, то ли эта мыльная опера. Совершенно определенно, мы – ее главный герой, но какова вероятность того, что и авторство принадлежит нам тоже? И если не мы сами пишем сценарий своей жизни, в таком случае кто или что делает это за нас?