(ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР - Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим

То есть, один из лидеров российского еврейства признаёт оскорбительными для нееврейского населения России некоторые положения иудейского кодекса поведения, но считает возможным приглашать своих соплеменников для изучения этих оскорблений в ешивах — еврейских школах, финансируемых из государственного и местных бюджетов».

Зато упоминаемая в тексте обращения на имя генпрокурора «Записка о ритуальных убийствах» В.И.Даля включена в Федеральный список под № 1494 решением Ленинского районного суда города Оренбурга от 26.07.2010 г.

Историю с «Письмом 500» на имя генерального прокурора мы упомянули не потому, что считаем необходимым поместить «Шулхан Арух» и другие произведения идеологов иудаизма в Федеральный список экстремистских материалов, коли для этого есть основания в текстах. Мы упомянули этот эпизод из отечественной истории, чтобы показать, как в правоприменительной практике формирования Федерального списка экстремистских материалов систематически и целенаправленно нарушаются статьи конституции РФ:

• ст. 13, часть 4: «Общественные объединения равны перед законом»;

• ст. 14, часть 2: «Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом»;

• ст. 19, часть 1: «Все равны перед законом и судом»;

• ст. 19, часть 2: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».

Тем не менее, может быть выдвинуто возражение: Традиции вероисповедания — исторически сложившаяся данность, и если начать в них выискивать экстремизм и запрещать, то это было бы нарушением конституционного права на свободу вероисповедания, это способно расколоть общество и спровоцировать конфликты на религиозной почве. Что касается включения в Федеральный список произведений мусульманских авторов, то запреты не касаются литературы традиционного ислама [366] , они затрагивают только произведения представителей экстремистских течений в исламе.

Такая позиция правильна в отношении не только религиозных учений, но и в отношении всех идеологических систем, о чём говорил В.М.Молотов ещё в 1939 г. И верность этой позиции в политической практике обязывает:

• к ликвидации Федерального списка экстремистских материалов;

• к профилактированию и искоренению экстремизма средствами государственной политики развития культуры многонационального многоконфессионального общества [367].

Но коли Федеральный список существует, то с этим утверждением нельзя согласиться, потому что:

• Экспертные заключения, на основе которых выносятся соответствующие вердикты судов, фабрикуются под заказ, а сама процедура психолого-лингвистических экспертиз научно-методологически несостоятельна.

Как фабрикуются экспертные заключения под заказ, мы показали в Приложениях 3 — 6. И у нас нет оснований доверять юридической системе в том, что экспертизы по другим делам, в ходе которых те или иные произведения попали в Федеральный список экстремистских материалов, адекватны текстам произведений и фактам истории. В частности, это касается таких произведений из Списка, с которыми ВП СССР знаком:

→ «Завещание» аятоллы Хомейни (№ 413 в Списке, на основании решения Городищенского районного суда Пензенской области от 21.02.2008 г.);

→ «Записка о ритуальных убийствах» В.И.Даля (№ 1494 в Списке);

→ «Международное еврейство» книга Г.Форда (№ 459 в Списке, на основании решения Советского районного суда г. Иваново от 13.11.2008 и определения Советского районного суда г. Иваново от 22.09.2009).

• Имело место такое событие, как попытка внесения в Федеральный список Корана, в одном из переводов на русский язык. Т.е. произведения идеологов иудаизма в Федеральный список экстремистских материалов вносить почему-то нельзя, а вносить в него Коран можно — и это нормально без каких-либо объяснений мотивации столь различного подхода.

«Октябрьский районный суд Новороссийска признал экстремистским "Смысловой перевод Священного Корана на русский язык" Эльмира Кулиева, изданный в 2002 году. Таким образом суд удовлетворил иск Новороссийского транспортного прокурора о включении этой книги в федеральный перечень экстремистской литературы» [368].

После этого появились циничные и идиотские по своей сути комментарии в том смысле, что сам Коран не внесён в Федеральный список экстремистских материалов, а запрет касается только одного конкретного перевода, сделанного Эльмиром Кулиевым [369]:

«— Хочу уточнить, что это не Коран, а лишь перевод конкретного человека, изданный в Саудовской Аравии, — сообщила корреспонденту "РГ" старший помощник Новороссийского транспортного прокурора Оксана Зотова. — Эксперт нашел там несколько признаков, указывающих на экстремизм. В частности, на нескольких страницах говорится о превосходстве людей, исповедующих ислам, над теми, кто придерживается другой религии, о преимуществе мусульман над представителями других народов, даётся негативная оценка представителям других религий» [370].

Цинизм и идиотизм такого рода комментариев состоит в том, что оригинальный текст Корана — на арабском языке, вследствие чего большинство россиян, если у них возникает интерес к этому тексту, может ознакомиться с ним только в переводах и на основе сопоставительного анализа переводов и соотнесения каждого из них с жизнью. Второе обстоятельство состоит в том, что к переводу Корана Э.Кулиева у профессиональных арабистов нет претензий [371], т.е. он выполнен высоко профессионально и в целом точно передаёт русским языком смысл исходного арабского текста, хотя безусловно, что в нём, как и во всяком переводе, выразились особенности субъективизма переводчика, а какие-то нюансы исходного текста утрачены. Соответственно:

Вердикт суда в Новороссийске — реально запрет Корана, в форме запрета одного из его переводов.

Прецедент есть, и далее, — если хватит наглости и политической воли, — можно через ту же процедуру пропустить все прочие переводы Корана на русский язык и настаивать на том, что Коран не запрещён, а запрещены только его переводы. А учить арабский и читать Коран на арабском в России, дескать, никто никому не мешает.

Соответственно тому, что вердикт суда в Новороссийске и отговорки представителей юридической системы носят характер циничный и идиотский, это решение вызвало протест со стороны мусульманского духовенства России: