Пётр Успенский - Совесть - поиск истины

Как люди ухитряются жить при таких ценах, для меня загадка. Заработки рабочих или мелких чиновников возросли не так, как цены, но по крайней мере в некоторой пропорции к ним. Но жалованье людей, занятых умственным трудом, часто меньше по сравнению с тем, что было до Революции, в некоторых случаях просто исчезли по причине безработицы. И, Бог знает почему, считается, что "работник умственного труда" не имеет права протестовать или требовать какого-либо улучшения своего положения.

Я провел зиму в маленьком городе в районе Терека. Там учителя публичных школ (гимназий) не получали свои оклады, то есть они получали их неполными и не вовремя. С какой-то стороны, одна

218

П. Д. Успенский

ко, это считается совершенно нормальным, и никто не обращает на это внимания.

Правительство делает что-то для военных и своих собственных непосредственных работников. Но люди, не занятые ни в войсках, ни в какой-либо правительственной работе, предоставлены сами себе, лишенные всяческой поддержки и элементарных правил. Это звучит как шутка, но это правда; если вы не на военной службе, вы не сможете купить билет на поезд, пока не дадите огромную взятку. Многие города закрыты для вас, и точно такое же положение, если вы хотите снять комнату или квартиру.

"Право жить", то есть письменное удостоверение, разрешающее вам проживать по какому-либо определенному адресу -- мера, применявшаяся к евреям -- сейчас правило для каждого. Я не знаю, кого мы должны благодарить за такое блестящее решение проблемы, но факт остается фактом.

Вообще говоря, России, которая существовала прежде, уже давно, очень давно не существует. Осталась только ставящая в тупик голодная страна, где людей выбрасывают из пассажирских вагонов; где исчезло всякое понимание культурных ценностей; где какая бы то ни было интеллектуальная жизнь остановилась уже давно; где, в то же самое время, количество людей под чьим-то начальством продолжает увеличиваться. И единственная цель тех субъектов, которые командуют -- это улучшить свое собственное положение за счет тех, кто лишен всяческих прав.

Большевизм -- это ядовитое растение; даже растоптанное или вырванное с корнем, оно отравляет почву, на которой росло, и каждого, кто до него дотрагивается. Возможно, что те, кто борются с ним, отравлены сами сильнее, чем кто-либо другой.

Если бы вы поговорили с простым русским крестьянином о сущности большевизма, то, вероятно, такой, простой и чистосердечный, ответ вы бы услышали: "Все для вас и тех, кто рядом с вами, и ничего для других".

Однако вернемся к большевизму как причине всего, что сейчас происходит в России.

Большевизм начался с громких и неистовых декламации. Прокладывать себе путь он решил целым арсеналом радикальных социалистических и политических доктрин. Он обещал дать людям все, о чем они мечтали, все, о чем они могли бы мечтать. И ни на секунду он не задумался о том, может это быть выполненным или нет.

Эти безграничные обещания создают характерную черту того, что я называю "первой стадией" большевизма.

Голодные, потерявшие терпение, оскорбленные, едва ли рационально мыслящие люди начинают верить. Они всегда верят, когда им что-нибудь обещают.

219

Совесть: поиск истины

Русские большевики обещали мир. Это была их козырная карта;

их борьба против трагикомического правительства Керенского в 1917.

Личный состав сторонников большевизма также особенная вещь. Он состоит, большей частью, из неврастеников. Небольшая заметка, которую я прочитал в одной из английских газет, сказала мне многое. Литература большевиков была привезена в Англию м-ром Панкхерстом. Есть имена, которые всегда значат многое.

Первая фаза большевиков состоит из слов; прежде всего обещания, затем призывы к мщению, ложь и снова обещания и обещания.

Люди с невысокой культурой, выброшенные из привычного им хода жизни, легко подвержены влиянию подобных фейерверков слов. Они верят и следуют за безумцами и негодяями, которые ведут их к пропасти.

Изменение, которое произошло в значении слова "большевик", тоже очень специфично. Само это слово звучит в русском очень неуклюже и чуждо. Это не очень точное и грамматически правильный перевод слова "максималист". Но русские люди придают ему свое их собственное значение. Я сам два года назад случайно слышал разговор двух солдат. Один из них, кто, судя по его наружности, был очень "передовых идей" (их называли товарищами дезертирами) давал урок другому, наивному деревенскому мальчику. "Нас очень много, ты понимаешь?", -- говорил он, -- "и поэтому мы называемся большевиками".

Для него, по-видимому, слово "большевик" соответствует слову "большинство", и это значение все еще очень широко распространено среди людей.

Я слышал этот разговор во время одного из своих путешествий, что я предпринял летом 1917-го. Некоторое время я ехал по России от Петрограда до Закавказья и обратно. В первое же из них я столкнулся с новой "фазой большевизма", уже повернувшего от слов к делам и использующего для своих целей различных людей и различные доводы.

Это заняло у нас пять дней, проехать от Петрограда до Тифлиса, где мы появились в полночь. Вокзал был набит солдатами -- это была Кавказская армия, покидающая фронт и расходящаяся под влиянием пропаганды большевиков. Нам сказали, что ночью гулять по городу не безопасно, и мы должны подождать утра. Я едва спал в течение всего путешествия, и теперь дремал в кресле. Неожиданно с платформы послышалось несколько выстрелов, а сразу же вслед за ними ужасающие вопли и крики. Общество было, конечно, охвачено паникой; все повскакивали со своих мест, со страхом ожидая того, что произойдет дальше. Очень скоро, однако, ворвались солдаты с криками: "Товарищи, не волнуйтесь. Мы всего лишь застрелили вора".

220

П. Д. Успенский

Оказалось, что они схватили человека, который украл из чьего-то кармана три рубля, и за это его на месте же расстреляли. Над телом убитого человека началась дискуссия, правильно ли это было или нет. Собрание настолько разволновалось, что дело дошло до рукопашной. Шум был ужасный; несколько пассажиров вышли посмотреть на тело покойного, лежащее на платформе.

Часом позже выстрелов и криков стало больше -- еще один вор был пойман и расстрелян. К рассвету был застрелен третий вор, но оказалось, что он вовсе был не вором, а милиционером, то есть полицейским. Все это произошло на платформе, отделенной от нас лишь одной стеклянной дверью. Общее беспокойство была настолько большим, что никто не мог ничего понять. На платформе лежали три запачканных кровью тела.

Конечно, это было только начало. Солдаты пока еще были дружелюбны по отношению к публике; у каждого были еще хлеб и обувь. Но было совершенно ясно, что как только хлеба и обуви больше не останется, те, у кого есть оружие, отберут хлеб и обувь у тех, которые его не имеют.