Дмитрий Семеник - Выход есть! Как быть, если не хочется жить

Другой распространенный вариант ответа на вопрос о смысле жизни — работа, творчество, некое «дело жизни». Всем известна расхожая формула «удавшейся» жизни — родить ребенка, построить дом, посадить дерево. Что каса­ется ребенка, это мы вкратце обсудили выше. А как насчет «дома и дерева»?

Если мы видим смысл своего существования в каком-либо занятии, пусть даже полезном для общества, в творче­стве, в работе — то мы, будучи мыслящими людьми, рано или поздно задумаемся над вопросом: «А что будет со всем этим, когда я умру? И какая польза будет мне от всего этого, когда я буду лежать при смерти?» Ведь все мы прекрасно по­нимаем, что ни дом, ни дерево не вечны, они не простоят и нескольких сотен лет... И те занятия, которым мы посвяща­ли все свое время, все свои силы, — если они не принесли пользы нашей душе, то имели ли они смысл? В могилу мы не возьмем с собой никаких плодов своего труда — ни произ­ведений искусства, ни сады посаженных нами деревьев, ни наши самые гениальные научные разработки, ни любимые книги, ни власть, ни самых больших банковских счетов...

Не о том ли говорил Соломон, оглядываясь на закате жизни на все свои великие свершения, которые были де­лами его жизни? «Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме... Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей произрастающих деревьев; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших пре­жде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драго­ценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц ц услаждения сынов человеческих—разные музыкальные орудия. И сделайся я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» [ 23 23 Еккл. 1, 12; 2,4-11. ]

«Дела жизни» бывают разными. Для одного дело жиз­ни — это служение культуре, другого — служение народу, третьего — служение науке, а четвертого — служение ради «светлого будущего потомков», как он его понимает.

Автор эпиграфа, Николай Островский, самозабвенно служил «делу жизни», служил «красной» литературе, делу Ленина и мечтал о коммунизме. Мужественный человек, работоспособный и талантливый писатель, убежденный идейный воин, он жил «борьбой за освобождение челове­чества», отдал жизнь и все силы этой борьбе. Прошло со­всем не много лет, и мы этого освобожденного человече­ства не видим. Опять его закабалили, собственность этого свободного человечества поделили между собой олигархи. Самоотверженность и идейность, воспетая Островским, является нынче мишенью для насмешек хозяев жизни. По­лучается, что он жил ради светлого будущего, поднимал людей своим творчеством на подвиг, а теперь этими подви­гами пользуются те, которым плевать и на Островского, и на народ. И ведь так может случиться с любым «дедом жизни». Даже если оно и поможет поколениям других людей (многие ли из нас способны сделать так много для челове­чества?), то все равно это не может помочь самому челове­ку. После смерти это не будет утешением для него.

Жизнь — это поезд в никуда?

Приведем отрывок из замечательной книги Юлии Ива­новой «Дремучие двери». В этой книге молодой человек, баловень судьбы, Ганя, живущий в безбожное время СССР, имеющий хорошее образование, успешных родителей, пер­спективы задумывается о смысле жизни: «Ганя с удивлением обнаружил, что современное человечество над этим не очень-то задумывается. Никто не хочет, естественно, глобальных катастроф, атомных или экологических, ну а вообще-то едем и едем... Некоторые еще верят в прогресс, хотя с развитием цивилизации вероятность полететь под атомный, экологиче­ский или прочий откос весьма возрастает. Другие с удоволь­ствием повернули бы паровоз назад и строят насчет этого всякие радужные планы, ну а большинство просто едет в не­известном направлении, зная лишь одно — рано или поздно из поезда тебя выкинут. Навсегда. А он помчится себе дальше, поезд смертников. Над каждым тяготеет смертный приго­вор, уже сотни поколений сменили друг друга, и ни сбежать, ни спрятаться. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. А пассажиры стараются вести себя так, будто им ехать вечно. Поудобнее устраиваются в купе, меняют коврики, занавесочки, знакомятся, рожают детей — чтоб потомство заняло твое купе, когда выкинут тебя самого. Своеобразная иллюзия бессмертия! Детей, в свою очередь, за­менят внуки, внуков — правнуки... Бедное человечество! По­езд жизни, ставший поездом смерти. Мертвых, уже сошед­ших, в сотни раз больше, чем живых. Да и они, живущие, при­говорены. Вот шаги проводника — за кем-то пришли. Не за тобой ли? Пир вовремя чумы. Едят, пьют, веселятся, играют в карты, в шахматы, собирают спичечные этикетки, наби­вают чемоданы, хотя на выход здесь требуют "без вещичек ". А еще строят трогательные планы переустройства купе, своего вагона или даже всего поезда. Или вагон идет войной на вагон, купе на купе, полка на полку во имя счастья будущих пассажиров. Досрочно летят под откос миллионы жизней, и поезд мчится себе дальше. И эти самые безумные пассажиры весело забивают козла на чемоданах прекраснодушных мечтателей». [ 24 24 Иванова Ю. Дремучие двери. — М.: ПАЛ ЕЯ-Мишин. 2000. ]

Вот такая невеселая картина открылась юному Гане по­сле долгих размышлении о смысле жизни. Получалось, что всякая жизненная цель оборачивается величайшей несправедливостью и бессмыслицей. Самоутвердись и исчезли.

Потратить жизнь, чтобы облагодетельствовать будущих пассажиров и освободить им место? Красиво! Но они-то тоже смертны, эти будущие пассажиры. Все человечество состоит из смертных, значит, жизнь твоя посвящена смер­ти. А если кто-то из людей и достигнет бессмертия — pa зве справедливо бессмертие на костях миллионов?

Ладно, возьмем общество потребления. Самый идеаль­ный вариант — отдаю по способностям, получаю по по­требностям. Могут быть, конечно, самые ужасные потребности, да и способности тоже... Жить, чтобы жить. Ешь, пей. веселись, рожай, ходи в театр или на балет... Оставь по­сле себя гору пустых бутылок, стоптанных башмаков, грязных стаканов, прожженных сигаретой простыней...