Джон Маркс - ЦРУ и контроль над разумом

Внезапно в академиях возник огромный рынок новых грантов, когда Сид Готлиб и его сотрудники стали финансировать проекты, связанные с ЛСД в престижных исследовательских организациях. К следопытам из ЦРУ, интересовавшимся этим препаратом, относятся: группа Боба Гайда из Бостонского психиатрического центра, Гарольд Абрамсон из госпиталя Маунт-Синай и Колумбийского университета в Нью-Йорке, Карл Пфейфер из Иллинойсской медицинской школы, Хэррис Исбелл из Исследовательского центра по борьбе с наркоманией в Лексингтоне, штат Кентукки (финансировался NIMH), Луис Джолион Уэст из Оклахомского университета и группа Гарольда Ходжа из Университета в Рочестере. Управление скрывало свое участие, пропуская деньги по двум каналам: через фонд Джозайа Мейси-мл. — богатую организацию, выполнявшую посреднические функции только в течение одного-двух лет, и семейный фонд медицинских исследований Гешиктера из Вашингтона, глава которого Чарльз Гешиктер выполнял для ЦРУ ряд услуг на протяжении более чем десяти лет.

Руководство TSS интуитивно осознавало, что связи с ЦРУ не следует афишировать. В соответствии с исследованием, проведенным в 1955 г., они могли только «предполагать», что советские ученые тоже понимали «стратегическую важность» препарата и были в состоянии сами его изготавливать. Но они не желали подталкивать русских к созданию собственной программы по ЛСД или же к принятию мер противодействия.

Секретность, соблюдаемая ЦРУ, диктовалась также необходимостью считаться с общественным мнением в своей стране. Как отмечалось в 1963 г. в докладе Генерального инспектора, «исследования в области манипулирования поведением человека рассматриваются многими медицинскими авторитетами и авторитетами в сопряженных сферах как неэтичные с профессиональной точки зрения».

Поэтому открытость могла стать угрозой для внешних исследователей. Более того, Генеральный инспектор ЦРУ заявил, что раскрытие некоторых сторон деятельности, проводимой в рамках программы MKULTRA, могло бы вызвать серьезную отрицательную реакцию среди американской публики.

В Бостонском психиатрическом центре имели место различные уровни открытости. О том, что ЦРУ финансирует программу госпиталя по ЛСД с 1952 г. в размере порядка 40 тыс. долларов в год, официально было известно только Бобу Гайду и его шефу, главному врачу. Однако, по мнению другого члена группы Гайда, д-ра Дешона, руководство центра представляло себе, каков реальный источник поступающих денег. Он сказал, что у него нет повода возражать против этого, что никому не давался препарат без согласия человека, без подробного объяснения его действия. На самом деле сотрудники госпиталя рассказывали добровольцам кое-что о природе экспериментов, но ничего не говорили о его источнике и целях. Ни одному из подопытных не было известно, что эксперименты над их разумом оплачивало ЦРУ и собиралось использовать результаты в собственных целях; в то же время у большинства сотрудников просто отсутствовала информация.

Подобно Гайду, большинство исследователей испытывало ЛСД на себе. Многие полагали, что они получают реальное представление о том, что значит быть психически больным, приобретают сведения, полезные для медиков-профессионалов. Гайд организовал многопрофильную программу, совершенно неслыханную в то время, собравшую вместе психиатров, психологов и физиологов. В качестве испытуемых они использовали друг друга, пациентов госпиталя и добровольцев — в большинстве своем студентов — из бостонского ареала. Они проделали ряд экспериментов, в процессе которых исключали одну переменную за другой. Выдавая себя за представителей фондов, сотрудники проекта MKULTRA часто посещали районы будущих исследований, проводя там свои наблюдения, выбирая одни и отвергая другие. Один из сотрудников управления, который сам несколько раз отправлялся в «странствие» под наблюдением Гайда, вспоминает, как он и его коллеги неоднократно встречали ценные блоки информации, ранее обнаруженные кем-либо из других групп, например Гарольдом Абрамсоном, и предлагали Гайду провести повторный опыт, который позволил бы найти ответ на вопрос, представляющий интерес для ЦРУ.

Невзирая на такие отклонения, основная масса исследований проводилась в соответствии с составленным планом. Наблюдения показали, что, в то время как одни испытуемые становились, казалось, шизофрениками, с другими этого не происходило. К удивлению исследователей, настоящие шизофреники слабо реагировали на ЛСД; реакция имела место только при очень больших дозах. Как установила группа Гайда, характер реакций человека определялся, главным образом, структурой личности (установкой) и окружением (обстановкой), в котором происходил прием препарата. Важную роль играли также ожидания человеком того, что должно произойти. В наибольшей степени при приеме ЛСД наблюдалась тенденция к усилению свойственных человеку особенностей, часто доведению их до самого крайнего выражения: слабое подозрение могло вырасти в сильнейшую паранойю, особенно в присутствии людей, которые воспринимались в качестве угрозы.

Без ведома своих коллег энергичный д-р Гайд советовал также ЦРУ использовать ЛСД в тайных операциях. Работавший с ним сотрудник ЦРУ вспоминает по этому поводу: «Идея состояла в том, чтобы дать ему детальное описание происшедшего с принявшим препарат человеком, после чего он должен был осмыслить случившееся. Будучи проницательным врачом старой школы, он обладал такой способностью рассматривать вещи, какой лишены многие современные светила… Он умел обходиться тем, что имеется». ЦРУ платило Гайду за консультации, а TSS периодически создавала специальный проект в рамках программы MKULTRA в качестве механизма частного финансирования Гайда. Гайд являлся получателем еще одной субсидии в программе MKULTRA, которая была создана для него людьми из TSS еще в 1954 г., поэтому он мог служить посредником при приобретении управлением редких химикатов. Его первой покупкой было приобретение коринантина (corinanthine), предполагаемого противоядия против ЛСД, на 32 тыс. долл., причем не оформленная как покупка для ЦРУ.

Боб Гайд умер в 1976 г. в возрасте 66 лет. О нем писали как об известном лидере в борьбе за психическое здоровье. Коллеги Гайда — медики и разведчики — с уважением отзываются о его личных и профессиональных качествах. Как большинство людей его поколения, он считал содействие ЦРУ своим патриотическим долгом. По воспоминаниям одного из сотрудников управления, Гайда никогда не посещали сомнения в отношении его участия в тайных операциях. «Он не морализировал. Он очень доверял людям из ЦРУ, с которыми сотрудничал. Он считал, что если они принимали решение провести тайную операцию, то прежде старались сделать все возможное, чтобы избежать этого, и были готовы к риску».