Джон Маркс - ЦРУ и контроль над разумом

Тогда был задуман перенос программы испытаний за океан, где совместно с командами ARTICHOKE уже проводились оперативные эксперименты. Но затем пришли к решению, что в случае проведения испытаний в необходимых, по их замыслам, масштабах о них будет осведомлено чрезмерно большое число иностранцев, что, в свою очередь, связано с неприемлемой угрозой соблюдению требований секретности.

Сида Готлиба вспоминают как гения мозгового штурма группы MKULTRA, обладавшего настоящим даром демонстрировать людям, не оскорбляя их чувств, почему их схемы не сработают. Так, один из его прежних сотрудников вспоминает, что «в период окончательного анализа Сид был подобен хорошему солдату: если задание следовало выполнить, он его выполнял. После принятия решения он находил наиболее эффективный способ».

В данном случае Готлиб предложил решение, прочитав старые файлы о поиске «наркотика правды», проводившемся Стенли Лавеллом. Готлиб заметил, что Лавелл использовал Джорджа Уайта, довоенного сотрудника Федерального агентства по борьбе с наркотиками, при испытаниях концентрированной марихуаны. Наряду с испытанием этого наркотика на добровольцах в проекте «Манхэттен» и, без их ведома, на подозреваемых в связях с коммунистами, Уайт дал его принять гангстеру Дель Грацио, лейтенанту «Лакки» Лучиано. Уайт назвал эксперимент большим успехом. Готлиб считал, что если бы Дель Грацио понял, что им был применен наркотик, гангстер никогда не смог бы обратиться ни в полицию ни к прессе. Для выживания в преступном мире ему необходимо было хранить молчание о любых действиях, предпринятых против него правительственными агентами.

Люди, связанные с криминальным миром, представлялись Готлибу идеальными субъектами для испытаний. Тем не менее, согласно утверждению одного из источников в TSS, «мы не собирались связываться с мафией». Согласно тому же источнику, вместо этого был выбран мир проституток, наркоманов, членов мелких преступных группировок, которые не смогут даже попытаться отомстить, если и выяснят когда-либо, что ЦРУ нанесло вред их здоровью. Помимо малой вероятности разглашения ими приема наркотиков (обычно в виде капель снотворного), эти люди обитали в таком мире, где случайный прием наркотика относится к профессиональному риску. Поэтому с ними легче иметь дело, они легче оправятся от неожиданной дозы ЛСД по сравнению с населением в целом.

По крайней мере так рассуждали руководители TSS. По словам одного из ветеранов TSS, они могут, по меньшей мере, сказать себе: «Вот, я опять “поехал”. Мне подсунули дозу». Он вспоминает, как его бывшие коллеги рассуждали, что если уж придется нарушать чьи-то гражданские права, то предпочтительнее выбрать группу маргиналов.

Сам Уайт после войны ушел из ОСС и вернулся в Агентство по борьбе с наркотиками. В 1952 г. он работал в его нью-йоркском отделении. В качестве высокопоставленного агента по борьбе с наркотиками Уайт имел вполне обоснованное оправдание для того, чтобы находиться рядом с наркотиками и употребляющими их людьми. Во время войны он доказал, что обладает большими способностями к секретной работе. Конечно, у него не было никаких угрызений совести, когда дело доходило до испытаний наркотиков на ничего не подозревающих людях, а при такой работе он имел доступ ко всем людям, которые смогли бы потребоваться ЦРУ. Если же он мог применять ЛСД или иные наркотики, чтобы больше узнать о путях их распространения, то это было только к лучшему. С точки зрения конспирации, ЦРУ легко могло отказаться от того, что делал Уайт, а он никогда не отказывался от заданий. Совершенно очевидно, что для Сида Готлиба Уайт был нужным человеком. Шеф MKULTRA решил вступить с Уайтом в прямой контакт и посмотреть, заинтересует ли того предложение о совместной работе с ЦРУ по той же теме, по которой он работал с ОСС.

Постоянно озабоченный соблюдением бюрократических формальностей, Готлиб вначале переговорил с Гэрри Анслингером, давнишним руководителем Федерального агентства по борьбе с наркотиками, и получил разрешение на использование Уайта на временной основе. Затем Готлиб отправился в Нью-Йорк и встретился с заинтересовавшим его человеком. Имея рост 1 м 70 см и вес более 80 кг, Уайт наголо брил голову и был похож на большой шар. После происшедшей ранним утром встречи Уайт сделал в своем дневнике запись за 9 июня 1952 г.: «Готлиб предложил мне стать консультантом ЦРУ — я согласен».

Назвав настоящее имя Готлиба [52] Все оперативники и агенты ЦРУ имели клички, под которыми они должны были фигурировать даже в секретных документах. Готлиб был «Шерманом Р. Гриффордом». Уайт получил псевдоним «Морган Холл». , Уайт, еще не приступив к работе, нарушил принятые в ЦРУ правила безопасности. Однако Уайт никогда не пользовался репутацией человека, соблюдающего правила.

Несмотря на большое значение, которое в TSS придавали испытанию наркотиков, Уайт получил допуск к секретной работе только через год. Он откровенно писал об этом своему другу в 1953 г.:

Только в прошлом месяце я получил допуск. Я узнал, что курильщики трубок из этой команды либо знали меня, либо слышали обо мне в дни моей работы в ОСС и решили, что я слишком сер для их конторы, и набросали мне «черные шары». Только после того, как мои спонсоры узнали, в чем дело, они смогли прорвать блокаду. Ведь я не кончал Принстон.

Люди либо любили Уайта, либо ненавидели его. Он сумел приобрести могущественных врагов, включая нью-йоркского губернатора Томаса Дьюи и Дж. Эдгара Гувера. Позднее Дьюи помог блокировать приход Уайта на должность в нью-йоркском отделении Агентства по борьбе с наркотиками, занять которую тот очень стремился. По ныне уже забытой причине Гуверу удалось воспрепятствовать поступлению Уайта на работу в ЦРУ на заре его существования, когда тот предпочел бы навсегда прекратить работу с наркотиками. Это было два крупнейших разочарования в его жизни. То, что Уайт не был допущен в ЦРУ, возможно, объясняет, по какой причине он столь охотно принял предложение Готлиба и одновременно столь презрительно отзывался о сотрудниках ЦРУ. Любитель выпивки, который мог в один присест выпить бутылку джина, Уайт часто насмехался над работавшими в ЦРУ любителями коктейлей. Как вспоминает один из его давних друзей, «он презирал их. Они были слишком сложными, а трудную работу за них делали другие».

В отличие от сотрудников ЦРУ, Уайт любил быть на виду. Человек, с удовольствием говоривший о себе, культивировавший образ «крутого парня», Уайт умел извлекать из наркотиков все возможное — искусство, которое он приобрел в молодости, работая газетным репортером в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. В поиске профессии, более надежной с финансовой точки зрения, он в 1934 г. пошел работать в Агентство по борьбе с наркотиками, продолжая дружить с журналистами, особенно с теми, кто хорошо о нем отзывался. О нем не только писали как о герое-полицейском, но он содействовал формированию образа будущего Коджекса, работая в качестве консультанта на одном из первых детективных сериалов. Чтобы обозначить начало рейда, он драматично касался шляпы, подавая сигнал агентам — и фотографам — о том, что пора приступать к съемке и начинать фотографировать. Еще один друг говорит о нем: «Он был немного тщеславен в том смысле, что если он что-то сделал, то не возражал против того, чтобы об этом узнал весь мир» [53] Уайт попал на страницы всех американских газет благодаря случаю, в результате которого им был произведен арест певицы Билли Холидей с предъявлением ей обвинения в употреблении опиума. Чтобы доказать безосновательность обвинения, доказать, что она не употребляла наркотики, певица легла на обследование в один из калифорнийских санаториев, который ей порекомендовал приятель друга, д-р Джеймс Хэмилтон. Жюри оправдало ее. Вмешательство Хэмилтона удивляет, поскольку он ранее работал с Уайтом, испытывая «лекарство правды» для ОСС, и оба были хорошими друзьями. Возможно, Уайт рассматривал свою роль в свете будущего, когда в 1970 г. поведал бравшему у него интервью журналисту, что «получал удовольствие» от преследования преступников. «Для меня это было игрой. Я немного сочувствовал некоторым людям, которых я считал необходимым посадить в тюрьму, с учетом того, что могло произойти с их семьями. Я давал им шанс не попасть в тюрьму, заботиться о своих семьях, если они соглашались снабжать меня информацией, но они упорно отказывались. По их словам, они не хотели становиться предателями». .