Джошуа Фоер - Эйнштейн гуляет по Луне

«Вот, что тебе нужно уяснить, Джош: люди очень-очень хорошо запоминают пространства, — заметил Эд со своего насеста на камне, — К примеру, тебя оставили одного на пять минут в доме человека, где ты прежде никогда не был, и настроение у тебя бодрое и любопытное. Только представь, сколько разных деталей об этом доме отложится в твоей памяти за этот краткий период.

Ты выяснить не только то, сколько там комнат и как они связаны, но и их размеры, обстановку, меблировку и расположение окон. Сам того не осознавая, ты запомнишь расположение сотен объектов и незаметно для себя отметишь множество разных особенностей. Если сложить всю эту информацию вместе, выйдет коротенькая книжка. Но мы даже не замечаем, как наша память все это впитывает. Люди прямо-таки поглощают пространственную информацию».

Принцип дворца памяти, продолжал он, состоит в том, чтобы использовать нашу хорошую пространственную память в целях структурирования и хранения информации, которую сравнительно трудно запомнить, поскольку она должна удерживаться в памяти в определенной последовательности, сложной для запоминания. В нашем случае это список дел Эда.

— Ты скоро поймешь, что, как невозможно забыть порядок комнат в доме, так же невозможно запутаться в том, что, как только я отыщу три хулахупа, трубку аквалангиста и устройство для изготовления сухого льда, мне нужно будет написать e-mail моей подруге Софии.

Самым важным было выбрать дворец памяти, который был бы мне очень хорошо знаком.

— Для первого дворца памяти я предлагаю взять дом, где ты вырос, ибо его ты должен очень хорошо знать, — сказал Эд. — Мы расположим предметы из моего списка дел один за другим на пути, который будет виться по дому твоего детства. Когда придет время вспомнить предметы из списка, тебе нужно будет всего лишь мысленно повторить этот путь. Есть надежда, что все предметы, которые ты запоминал, снова всплывут в памяти. Теперь скажи, ты вырос в бунгало?

— Скорее в двухэтажном кирпичном доме, — ответил я.

— А был ли там симпатичный почтовый ящик в конце подъездной дорожки?

— Нет, а что?

— Жаль, жаль. Он мог бы быть отличным отправным местом, к которому можно было бы привязать первый предмет из нашего списка дел. Но ничего. Начнем в начале подъездной дорожки. Теперь я хочу, чтобы ты закрыл глаза и попытался как можно четче представить себе большую банку маринованного чеснока, стоящую там, где должна была бы парковаться машина.

Я не совсем понимал, что это за предмет, который мне нужно было себе представить.

— А что такое маринованный чеснок? Это вроде английского деликатеса? — спросил я.

«Гмм, нет, это вроде закуски, которую берут с собой на выходные в горы, — улыбнулся он, снова с задорной улыбкой. — Теперь очень важно попытаться запомнить этот образ так, чтобы он рождал ассоциации, связанные с как можно большим количеством ощущений самого разного характера». Чем больше ассоциаций возникает в связи с кусочком информации, тем надежнее он вплетается в сеть вещей, которые вы уже знаете, и тем вернее он сохранится в памяти. Ш. подсознательно и вопреки своей воле превращал каждый звук, когда-либо достигавший его ушей, в сочетание цветов и запахов — автор «Риторики для Геренния» советовал своим читателям поступать точно так же со всеми образами, которые те желали запомнить.

«Очень важно тщательно обработать этот образ так, чтобы ты уделил ему как можно больше внимания, — продолжал Эд. — Вещи, которые захватывают наше внимание, лучше запоминаются. Но внимание — это не то, чего можно получить по своему хотению. Его нужно привлечь деталями. Обдуманный, притягательный, яркий образ в твоей голове более-менее гарантирует, что о нем останется устойчивое и надежное воспоминание в твоем мозгу. Так что попытайся представить себе вкусный запах маринованного чеснока и придай ему больше насыщенности. Представь, как пробуешь его на вкус. Позволь вкусовым ощущениям прокатиться по твоему языку. И не забудь убедиться, что проделываешь это все в начале твоей подъездной дорожки», Я понятия не имея, что такое маринованный чеснок и уж тем более не знал, какой он на вкус. Но тем не менее я представил себе большую банку этой штуки, горделиво стоящую в начале подъездной дорожки к дому родителей.

Советую читателям проделывать все одновременно со мной. Представьте банку маринованного чеснока в начале вашей подъездной дорожки. Если у вас нет подъездной дорожки, то представьте ее где-либо еще вне вашего дома. Попытайтесь как следует увидеть ее мысленным взором.)

— Теперь, когда ты нашел место для изображения маринованного чеснока и сопутствующих ощущений, мы пойдем к дому и возле входной двери визуализируем следующий предмет из нашего списка дел. Зернистый творог. Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и представил огромную, размером с бассейн, коробку зернистого творога. Сделал?

— Вроде бы.

(А вы?)

— А теперь представь Клаудию Шиффер, плавающую в этой коробке зернистого творога. Я хочу, чтобы ты представил ее голой, с каплями молока на теле. Представляешь? Главное, не упускай ни одной детали.

«Риторика для Геренния» советует читателям создавать для дворца памяти образы смешные, непристойные и причудливые — чем более невероятные, тем лучше. «Когда в обыденной жизни мы сталкиваемся с вещами обычными и банальными, мы часто забываем их, потому что разум не увидел ничего нового или интересного. Но если мы увидим или услышим что-то выдающееся, постыдное, необычное, значительное, невероятное или смешное, это, скорее всего, мы запомним надолго».

Чем ярче образ, тем вернее он прилипнет к месту. Талантливый мнемоник, понял я, обладает способностью создавать такого рода образы на лету, рисовать в голове сцены настолько необычные и отличные от всего виденного прежде, что их просто невозможно забыть. И делать это очень быстро. Вот почему Тони Бьюзен твердит всем, кто соглашается его слушать, что чемпионат мира по запоминанию — это не столько тестирование памяти, сколько проверка воображения [53].

В формировании образов очень помогает наше пошлое мышление. Эволюция так запрограммировала наш мозг, что его преимущественно увлекают две вещи: шутки и секс. Особенно шутки о сексе (помните, чем Риа Перлман и Мануте Бол занимались на первой странице этой книги?). Это подтверждают даже труды о памяти, написанные в относительно целомудренные времена. Петр из Равенны, автор самого известного в XV в. учебника по запоминанию, сначала просит прощения у всех благопристойных и религиозных людей, а затем раскрывает «секрет, о котором я (из скромности) долгое время умалчивал. Если вы желаете запоминать быстрее, разместите на местах во дворце памяти изображения прекрасных девственниц: память необычно возбуждается образами женщин» [54].