Джоан Вулфолк - Медовый месяц длинною в жизнь

Вот версия Адама: "Мне пришлось с самого начала заниматься нашими финансами, иначе мы бы оказались в беде. Эстер-Джин слаба в этом вопросе. Мы имели общий счет, но она покупала все, что хотела. Когда я жаловался на её большие расходы, она мрачнела. Она полагала, что я уступлю - наверно, так всегда делали её родители, когда она демонстрировала недовольство. Но я не уступал. Я не мог дать ей волю, поскольку она не умеет обращаться с деньгами."

Эстер-Джин начала "наказывать" Адама за то, что она считала его скупостью, отказывая ему в сексе. "Когда я был расположен позаниматься любовью, она изображала из себя деревянный чурбан." Эта пара оказалась в порочном кругу - споры о сексе сменялись спорами о деньгах.

К счастью, родители Эстер-Джин и Адама встретились с детьми, чтобы сообща решить проблему. В результате семейного совещания Адам согласился, что должно существовать четкое разделение между "его деньгами" и "деньгами Эстер-Джин". Никто из них не обязан отчитываться перед другим супругом за потраченные средства. Они также ввели понятие "общих денег", которыми оплачивали квартиру, счета из бакалейного магазина, электричество, страховку и т.д. Это было большой уступкой со стороны Адама, который не хотел делить счета, полагая, что это разрушает "общность" в браке. Но он признал, что Эстер-Джин нуждается в личных деньгах, с которыми может делать что угодно. Эстер-Джин в свою очередь обещала отказаться от чрезмерной экстравагантности вкусов и жить по средствам.

Они оба стараются сделать так, чтобы новое соглашение сработало. Во всяком случае теперь они сознают тесную связь между долларами и чувственностью. Эстер-Джин признала ошибочность использования секса как "средства наказания".

НЕЧТО РАЗДЕЛЯЮЩЕЕ

Эмоциональная основа брака часто бывает такой же сложной и непрочной, как паутина. Денежные проблемы являются серьезной опасностью. Например, Мюриэл и Сол в течение нескольких лет до брака были партнерами в фирме, занимавшейся недвижимостью. Мюриэл хотела составить контракт, гарантирующий продажу собственности в случае развода.

Сол возразил. Он считал, что если они связывают себя брачными узами, это должно означать, что они доверяют друг другу.

Он сказал: "Наверно, я почувствовал себя неуверенно, потому что Мюриэл хотела после свадьбы получить такую же юридическую защиту, какую мы имели, будучи деловыми партнерами. Она как бы заявляла: "Никакой брак не длится вечно - в отличие от делового соглашения." Мне такое отношение казалось пагубным. Оно заключало в себе угрозу. Стоит ли вступать в брак с мыслью о том, что он развалится?"

"Я очень беспокоюсь из-за денег, - признала Мюриэл, - потому что мой отец, уйдя от матери, забрал все. Мы долгое время жили в нужде, и меня беспокоит, что ситуация может повториться. Я бы повторила ошибку матери, если бы не позаботилась о формальностях, которые не позволят отнять у меня мою собственность."

Сол не понял, какими глубокими были корни этого отношения. "Теперь у меня появилась настороженность. Между нами нет полной близости. В каждом из нас поселилось беспокойство."

Важность отделения эмоциональной стороны брака от финансовой наглядно демонстрируется этими двумя подлинными историями. Если супруги позволяют деньгам стать разъединяющим фактором отношений, перспективы семейной жизни ухудшаются. При возникновении недоверия или разногласий в финансовой сфере эмоциональное доверие и чувство общности соответственно слабеют. Если вы не можете полностью отделить денежные проблемы от эмоциональной части брака, постарайтесь сделать их менее навязчивыми. Полезно запомнить, что цифры не ведают эмоций; арифметика лишена чувств и заслуживает подобного обращения с ней. Два плюс два всегда равно четырем, но человеческое счастье в браке не складывается таким же образом.

БОРЕМСЯ С ТАЙНЫМИ ТРЕВОГАМИ

Моя подруга Терри, тридцатичетырехлетняя женщина редкой красоты, заметила, что у её мужа Дона пропадает интерес к сексу. Дон обладал отменным здоровьем, не встречался с другими женщинами, не злоупотреблял спиртным, поэтому она не понимала, чем вызвано его поведение.

У неё хватило ума понять, что упреки - плохое решение. Она была готова проявить терпение и подождать, когда желание вернется, поскольку считала, что это состояние является временным и его истинная причина рано или поздно вылезет на поверхность.

Однажды вечером Дон вернулся домой в очень плохом настроении. Его коллега не желал выполнять свои служебные обязанности в полной мере. Дону приходилось тянуть собственный воз и брать на себя обязанности другого человека. Начальник, похоже, не замечал происходящего. Он даже симпатизировал лентяю, который был более общительным человеком, чем Дон.

В течение всего обеда Дон держался напряженно. Все признаки предвещали ссору. Заглянув в чековую книжку, Дон обнаружил, что Терри купила детям новую одежду в местном магазине. Он спросил, почему она сочла необходимым сделать это "в такое время", почему не дождалась поездки в большой магазин, где цены ниже.

Терри сказала, что он несправедлив к ней. Она не баловала детей и тратила на них меньше денег, чем её подруги, мужья которых зарабатывали меньше Дона. Она обвинила его в скупости и безразличии к детям. Дон взорвался и ушел из дома.

В течение долгих часов, когда Терри ждала его возвращения, не будучи уверенной в том, что он вернется, у неё было время пересмотреть свою позицию. Его беспокойство относительно расходов могло быть связано с работой. В таком случае ей следовало оказать ему поддержку, а не возмущаться.

Когда Дон в час ночи вернулся домой "под мухой", Терри не стала упрекать его. Вместо этого она сказала: "Я знаю, что у тебя тяжелое время. Мне очень жаль, и я постараюсь помочь тебе."

Ее отношение сняло нараставшее в нем напряжение. Он заговорил, слова полились из него, натыкаясь друг на друга. Оказывается, он боялся потерять работу из-за того, что босс симпатизировал его ленивому коллеге. Он чувствовал, что в таком возрасте найти хорошо оплачиваемую работу будет нелегко. У них почти не было сбережений, и он беспокоился, что не сможет обеспечивать её на том уровне, к которому она привыкла. Он боялся, что не сумеет удержать Терри без престижной и хорошо оплачиваемой работы. Он уже несколько месяцев пытался справиться в одиночку со своими тайными тревогами.

Они проговорили почти всю ночь. Поделившись своими переживаниями, Дон так взбодрился, что забыл о сне. Терри радовалась тому, что их отношения снова потеплели, и тоже не хотела спать. В шесть утра они наконец отправились в спальню и впервые за месяц занялись любовью.

За завтраком Дон был в гораздо более оптимистичном настроении, чем прежде. Он заявил: "Сегодня я пойду к шефу и выясню мое положение. Возможно, я даже попрошу прибавки. Если я работаю за двоих, это следует оплачивать."