Владимир Аршинов - Синергетика как феномен постнеклассической науки

Напротив, нам в данном случае хотелось бы специально подчеркнуть, что с точки зрения преемственности синергетику можно рассматривать и как развитие междисциплинарных идей системного подхода (в системно-динамическом, нелинейном его аспектах), и как развитие кибернетики, особенно в тех ее разделах, которые касаются моделирования процессов коммуникации и самоорганизации с использованием принципа обратной связи (круговой причинности) — отрицательной, саморегулирующей и положительной, самоусиливающей [68,43,44,27,232,217]. Что касается системного подхода, то синергетика вносит в него прежде всего новое понимание времени, переоткрывая его (И.Пригожин) и придавая системному подходу новое качество темпоральности как коммуникативной, кольцевой взаимосвязи многообразия различных времен. Это многообразие включает обратимое время механики Ньютона, «квазилейбницевское» [43, 44] (Винер) время обмена сигналами в теории относительности Эйнштейна, необратимое время становления порядка из хаоса, в котором, согласно Пригожину, возникает «стрела» времени, [126] а вместе с этим и представления о времени, воникшие в разных культурах: историческое время человеческой цивилизации и, наконец, время Бергсона — время переживания субъективного опыта человека. [25, 26]

Тем самым синергетика может рассматриваться еще в одном ракурсе, а именно: в ракурсе системного (на сей раз уже постнеклассического) эволюционизма. Она заимствует из системного подхода понятие открытости, открытой системы, связанное с именем основателя общей теории систем Л. фон Берталанфи, и введенное им в методологию науки для объяснения видимого противоречия между вторым началом термодинамики и дарвиновской теории эволюции. (Дело в том, что второе начало термодинамики в полной мере справедливо только к полностью закрытым, непроницаемым по отношению к веществу и энергии системам.) Имея в виду это обстоятельство, иногда говорят, что синергетика — это эволюционное естествознание. Но не только. Подключение креативных ресурсов эволюционных представлений и образов реализуется в синергетике многими путями и по многим каналам. Один из таких каналов связан с переоткрытием философского наследия Анри Бергсона, для которого идея эволюции как сотворчества природы и духа была одной из главных тем.

Это переоткрытие, в общем случае интерпретируемое как некий историко-методологический и эпистемологический принцип единства создаваемого и открываемого, важно для понимания возможностей (и особенностей) синергетического подхода к социальной проблематике как к такой междисциплинарной проблематике, в фокусе которой находится эволюционное поведение открытых, далеких от равновесия нелинейных систем, образующих в совокупности образ (паттерн) нелинейного мира, мира, находимого нами в процессе саморазвития, в котором порядок и хаос соседствуют, взаимопроникают и взаимотрансформируются друг в друга.

Мы попытаемся далее проиллюстрировать синергетический принцип переоткрытия на примере генезиса понятия «открытого общества», являющегося одним из центральных в социальной философии К.Поппера [122] и в ряде отношений тесно связанного с понятием «гражданское общество», к рассмотрению которого мы перейдем чуть позже.

Мы не будем здесь непосредственно касаться образа «открытого общества» как символа идеологического противостояния и аргументации эпохи холодной войны. В одном из своих разъяснений понятия открытого общества Поппер определял его, помимо прочего, и как такое общество, в котором граждане активно и сознательно вовлечены в социальную активность и отказываются «сидеть сложа руки, переложив всю ответственность за управление миром на долю человеческих и сверхчеловеческих авторитетов» [122]. По свидетельству самого Поппера, термин «открытое общество» был заимствован им у А.Бергсона. В творчестве Бергсона уникальным образом сочеталась работа в области философии науки, в особенности — философии физики, биологии и эволюционизма, с исследованиями в сфере социальной философии. Не будучи ни редукционистом, ни антиредукционистом, Поппер всегда подчеркивал принципиальное единство естественнонаучных и социологических методов познания. Можно без особой натяжки сказать, что «открытое общество» по Попперу, — это своеобразный междисциплинарный симбиоз культурологического понятия «открытого общества» Бергсона и естественнонаучного «протосинергетического» понятия «открытой системы» Берталанфи. В основе этого симбиоза лежит диалогически-коммуникативный «круговой» процесс междисциплинарного осмысления идеи развития в современной цивилизации и культуре. Ибо главное ценностное отличие открытого общества от закрытого заключается в способности к развитию, саморазвитию, творческой эволюции. Но, как будет видно из дальнейшего, это эволюционное разграничение само по себе имеет слишком общий характер и нуждается в конкретизации в зависимости от специфики того проблемного контекста, в рамках которого ставятся и рассматриваются вопросы общественного развития. Я бы не стал об этом специально говорить, но, к сожалению, для многих дискуссий по поводу понятия «открытого общества», равно как и по поводу тесно связанного с ним понятия «гражданского общества» характерно игнорирование (ко)эволюционнго смысла этих понятий, в результате чего дискуссии на эту тему заходят в тупик споров «о словах», или споров о том, нужно или не нужно такое общество в России, а если нужно, то зачем.

Еще не так давно многим казалось очевидным, что одним из препятствий перехода России на путь модернизации и устойчивого развития, ее активное полноправное участие в современном общецивилизационном процессе, тормозится прежде всего непреодоленным наследием тоталитаризма коммунистической системы, сформировавшей на территории стран, входящих в состав бывшего СССР, информационно замкнутое, иерархически организованное по принципу самоподобия, имперское пространство жестко централизованных властных отношений. Из этого следовало, что демонтаж остатков прежней тоталитарной системы, «открытие» социального, культурного, экономического, информационного и т.д. пространства России для для контактов с мировым сообществом, и, прежде всего, с сообществом развитых стран, естественным образом выведет нашу страну на столь же естественный и желанный путь теперь уже «устойчивого развития».

Доминировало гипнотическое воздействие традиционного для России паттерна восприятия и действия: сломаем, разрушим и выбросим все, что нам мешает, закрытые окна откроем, если нужно — прорубим новые, и желанный процесс социального российского саморазвития естественным образом начнется. И он действительно начался, только, судя по некоторым признакам, пока это далеко не тот процесс, от которого можно ожидать, что он приведет к подлинно открытому гражданскому обществу как не просто «саморазвивающейся социальной системе», а именно как «человеческой социальной системе», которая «усиливает индивидуальную креативность своих компонент, поскольку эта система ради них существует» [250].