Андрей Курпатов - Пять великих тайн мужчины и женщины

«Свое наслаждение» в формуле И. М. Сеченова — это мужской оргазм, а точнее говоря — та сексуальная фиксация, которая побуждает мужскую сексуальность к тому, чтобы этот оргазм выказать. В самом раннем своем детстве, когда мальчик впервые осознает свою принадлежность к мужскому полу, а также в своей ранней юности, когда мальчик переживает период полового созревания (знаменитый «гормональный бум») и становится юношей, его сексуальность обретает некую, весьма, впрочем, определенную в каждом конкретном случае, содержательную направленность. В эти периоды определяются те стимулы, которые впоследствии будут сексуально возбуждать взрослого мужчину.

По сути, речь идет о формировании условного рефлекса, вызывающего у мужчины сексуальное возбуждение, а также крайнюю активизацию его половой потребности в целом. И если в экспериментах нашего замечательного И. П. Павлова условным стимулом для собаки была лампочка (или звонок), которая провоцировала у животного «пищевую реакцию», то в случае мужчины этими стимулами становятся какие-то элементы целостного женского образа. Только эти стимулы будут провоцировать у него не слюноотделение, а сексуальное возбуждение (которое, впрочем, женщинами часто воспринимается именно как «слюнотечение»).

Какие-то едва уловимые детали внешнего облика женщины, ее запах, голос, манеры, оказавшиеся в указанные периоды взросления мальчика в поле его восприятия, однажды и навсегда сопрягаются в его подкорке с сексуальным возбуждением и становятся для него «эротическими стимулами». А потому всякая обладательница подобных черт и характеристик вполне может ожидать появления в ее жизни этого мужчины, причем с горящими глазами, в крайнем возбуждении и в помраченном сознании. После того как этот рефлекс спровоциро ван женщиной (и вне зависимости от того, хотела она этого или нет), мужчина уже более не принад лежит самому себе — он принадлежит своему ус ловному рефлексу, своему сексуальному возбужде нию, своей страсти, которая может разрешиться только в оргазме.

Я склонен считать повышенное внимание к социализации мальчиков одним из проявлений общего закона половой дифференциации, который крупнейший американский сексолог Д. Мани назвал «принципом Адама», или маскулинной Дополнительности. Суть его в том, что природа заботится в первую очередь о создании самки, создание самца требует от нее дополнительных усилий, так что на каждом этапе половой дифференциации для развития по мужскому типу необходимо нечто «прибавить».

Впрочем, некоторые женщины ошибочно полагают, что мужчина в этом случае принадлежит ей, но это большое заблуждение. О чем она и узнает, когда сексуальная доминанта «ее раба» разрешится своим внутренним или внешним концом. Но до тех пор ни эта женщина, ни сам этот мужчина не владеют данным субъектом (т. е. самим этим влюбленным мужчиной — женщина им не властвует, а он сам собой не распоряжается), который находится в полном распоряжении некогда сформировавшегося у него условного рефлекса сексуального характера.

Почему я завел этот разговор именно сейчас? Представим себе, что дело происходит не в цивилизованном XXI веке, а в какие-нибудь доисторические времена. Как тогда решалась эта проблема? «Пришел, увидел, победил!» Хотя эта фраза прозвучала несколько позже доисторического периода, но работала она в этом периоде самым выдающимся образом. Если у самца, у мужчины включался соответствующий условный рефлекс, разжигалась сексуальная доминанта, он так и делал — приходил, видел, побеждал.

Где жена верховодит, там муж по соседям бродит.

А что происходит теперь? За подобное поведение современному мужчине гарантирован вояж в места не столь отдаленные — лет на пять, если я правильно помню.

Формально здесь работает «уважение к женщине и ее чувствам», но по сути причины этого поведения обусловлены гигантским подсознательным страхом. «Прийти, увидеть и победить» женщину, не спросив на то ее согласия — это великое табу, которое нарушают в нашем обществе только клинические дебилы или неврастеники. Остальные же, психически здоровые граждане мужского пола нарушить этот запрет не могут, собственная психика запирает их, словно в тисках: с одной стороны, очень хочется, с другой — страшно до жути. Как в таком случае повел бы себя любой нормальный зверь? Помните присказку: «У попа была собака...»? Пес, знающий, что поп убьет его за кусок мяса, хочет этот кусок до смерти! Несчастная зверюга начнет слезно просить этого попа, валяться у него в ногах, согласится на что угодно и даже душу свою продаст, причем за бесценок, по демпинговым ценам.

Вот, собственно, таков и портрет мужчины в его отношениях с женщиной. Название картины: «Он ее любит (хочет), она — нет!» Я абсолютно уверен, что женщина даже не догадывается, до какого унижения она может низвести мужчину, произнося это «нет!» Степень его зависимости в этот момент запредельная! Сразу должен оговориться, что подобная страсть в жизни мужчины ветречается нечасто, но каждый мужчина знает, что это такое, а потому каждый чувствовал себя раздавленным этим ответом. Каждый мужчина знает, что такое чувство унизительного бессилия, и именно поэтому влюбленные мужчины так часто и так неистово ненавидят своих избранниц.

Отношения полов всегда взаимодополнитель-ны и в чем-то соревновательны. Пока власть женщин невелика, мужчины меньше боятся женской сексуальности; по мере роста женского'влияния их озабоченность возрастает. Это верно и для современного общества. Именно эмансипация женщин вызывает у мужчин, воспитанных в духе традиционной идеологии мужского верховенства («machismo»), неуверенность в собственной вирильности и чувство демаскулинизации.

Но вернемся к началу нашего разговора. Социальные роли, предписанные мужскому полу, положение мужчины в обществе женщин (а де-факто мы живем не при патриархате, а именно в «обществе женщины») — все это, конечно, лишает самца вида Homo Sapiens всякого лоска мужественности. Однако же «пропадают» мужчины не в процес се вос питания, а когда они, находясь под «внутренним управлением» собственного сексуального условно го рефлекса, слышат это «нет!» от предмета своей страсти.Данная конкретная трагедия, случавшаяся, я думаю, в жизни всех без исключения мужчин, конечно, канет в Лету, рана зарубцуется, сердце заживет, но... Но теперь мужчина знает, теперь у него в подсознании сидит эта штука: «Женщина — хозяйка!»

Не «поп» распределяет в наших семьях мясо, и не глава семейства, как правило, рассматривается домашним псом в качестве действительного лидера на квадратных метрах конкретной жилплощади, а она — женщина, разделывающая мясо на кухонном столе. До сих пор этот пес был хищником, хотя и умел вилять хвостом, но теперь он становится послушной, дрессированной собачонкой, которая, может быть, и своенравна, но подчиняема и управляема. Такова участь мужчины, а участь женщины оказывается ей симметрична — она несчастлива, поскольку тот, кому бы она хотела вверить себя, совершенно неспособен хотя бы к более-менее правдоподобной имитации своего «господства».