Роберт Дилтс - Стратегии гениев. Том 2. Альберт Эйнштейн

Эйнштейн чувствовал, что кажущаяся случайность наших наблюдений за реальностью не означает отсутствие порядка в самой реальности. Скорее, при исследовании была упущена какая-то часть целой системы, как в рассмотренной выше задаче с цифрами. И статистика необходима только в том случае, когда упущены важные моменты моделируемой системы.

“Цель науки – установить общие правила, определяющие взаимосвязь объектов и событий во времени и пространстве. Для этих правил, или законов природы, требуется бездоказательная абсолютность и обоснованность. Это программа, и вера в возможность ее выполнения держится только на частичном успехе.

Когда в феноменологическом комплексе задействовано огромное количество факторов,, научного метода недостаточно. Подумайте только о погоде, когда невозможен прогноз даже на пять дней вперед. Тем не менее, никто не сомневается, что здесь мы сталкиваемся со случайным соединением случайных компонентов, в основном нам известных. Случайность в этой области не поддается точному предсказанию из-за разнообразия оперирующих факторов, а не из-за беспорядка в природе…

Мы проникли далеко не так глубоко в системы, правящие царством живого, но, тем не менее, достаточно глубоко для того, чтобы ощущать правила установленной необходимости. Подумайте только о систематическом порядке в наследственности, в действии ядов, например, алкоголя, и в поведении органических существ. Чего нам все еще не хватает, так это постижения взаимосвязей глубинной общности, а не изучения порядка построения самого по себе”.

Эйнштейн чувствовал, что каким-то образом законы мироздания неслучайны или статистичны и не следует прекращать поиски простых, но всеобъемлющих правил, определяющих базовые взаимоотношения вещей. Поясняя свою точку зрения, Эйнштейн привел следующую аналогию:

“Я стою напротив газовой плиты, на ней в ряд – две абсолютно неотличимые кастрюли. Обе наполовину наполнены водой. Я замечаю, что из одной постоянно идет пар, а из другой – нет. Я удивлен, даже если прежде никогда не видел ни газовой плиты, ни кастрюли. Но если теперь я замечу нечто светящееся голубым цветом под первой кастрюлей, то перестану изумляться, даже если это мое первое знакомство с газовым пламенем. Я могу только сказать, что “голубое нечто” вызывает или, по крайней мере, может вызвать выделение пара.

Но если два этих явления я наблюдаю совершенно изолированно друг от друга, тогда я остаюсь изумленным и разочарованным, пока не появятся другие обстоятельства, проясняющие различное “поведение” вышеназванных кастрюль”10.

Смысл этой зарисовки заключается в том, что Эйнштейн считает законы, по которым мы действуем в мире и по которым живет сам мир, не всегда вытекающими из содержания наших опытов. Только из-за того, что мы не можем непосредственно ощутить или определить эти правила или соединения, нельзя утверждать, что их не существует вообще. Вместо статистических описаний о возможности появления пара над кастрюлями, Эйнштейн постарался найти упорядоченную последовательность между явлением и неявными причинами, вызывающими его.

Эйнштейн указывал на тенденцию статистических моделей использовать линейные законы в описании явлений и пытаться планировать события. Но таким образом “теряется взаимодействие между элементарными телами. Истинные законы не могут быть линейными, и они не выводимы из линейных объяснений”. Говоря языком Аристотеля, Эйнштейн утверждал, что существуют “сдерживающие” причины, равно как и “предшествующие” причины, которые следует принимать в расчет при моделировании.

Огромнейшая проблема моделирования заключается в том, что модели основаны преимущественно на измерениях и статистике, они “описательны”, а не “производительны”. Дэвид Бом указывал, что “статистика квантовой механики не что иное как алгоритм для приведения в действие наших инструментов”, но она не ведет нас к более фундаментальным открытиям. Он разделял опасения Эйнштейна, что часто более влиятельное и важное приносится в жертву легче измеримому. Это является несомненным не только для физики. С подобным явлением сталкивается НЛП во многих существующих сейчас психологических моделях и методах. Модель должна быть процессуальным инструментом, функция которого состоит в получении обширного описания всех наших опытов.

По контрасту с описательной в производительной модели содержится минимальное число основных правил, производящих безграничное разнообразие комбинаций и результатов. В человеческом языке, например, немного определенных грамматических правил, благодаря которым мы можем соединять относительно малое число слов в бессчетное количество предложений.

Кибернетика– это область науки, изучающая взаимодействие систем и элементов в самой системе. В своей статье “Вторая кибернетика” Магиро Маруяма дает элегантное определение той дилемме, на которую ссылался Эйнштейн в своих возражениях по поводу статистической квантовой механики. Речь идет о росте и развитии биологических систем:

“Количество информации для описания полученных паттернов гораздо больше того количества, которое необходимо для описания производительных законов и положений первоначальных тканей. Паттерн рождается по правилам и благодаря взаимодействию тканей. С этой точки зрения нельзя получать информацию о взрослой особи, изучая только эмбриональные ткани. Она формировалась по мере их роста и только в результате их взаимодействия”.

Эйнштейн также чувствовал, что статистические модели больше заняты описанием “полученных паттернов-результатов”, чем поиском производящих эти результаты законов. Они отнюдь не представляют собой точку отсчета для дальнейшего развития. Принятие описательных статистических моделей означает отказ от поиска фундаментальных объединяющих законов, по которым живет Вселенная.

Эйнштейн был убежден, что эти законы можно открыть лишь в процессе развития, а не путем приложения к физическим явлениям статистических мерок. Вот что говорил об этом Маруяма:

“…В большинстве случаев невозможно обнаружить простейшие правила функционирования модели после того, как действие завершилось, если только не пытаться применить все наборы правил. Если последние неизвестны, то для их поиска понадобится гораздо больше информации, чем для их описания. Это значит, что продуктивнее будет отслеживать перспективу процесса, чем ретроспективу. Генетик потратит массу времени и энергии, пытаясь вывести характеристики эмбриона из характеристик взрослого организма”.

Проблема отслеживания перспективы процесса состоит в следующем: чем ближе мы к познанию действительных моделей, создающих структуру Вселенной, тем дальше от сенсорного опыта, тем неосязаемее совершенные нами открытия. Действительно, мы не можем видеть, слышать или чувствовать взаимодействие атомных частиц или непосредственно ощущать “гравитационную” или “электромагнитную” силы. Мы воспринимаем и измеряем только результаты их действия и постулируем воображаемую сконструированную “тяжесть” для объяснения эффекта. Эйнштейн был убежден, что концепции “сила тяжести”, “электромагнитная сила”, “атомы”, “причина – эффект”, “энергия”, даже “время” и “пространство” были во многом произвольными конструкциями, рожденными воображением (а не внешним миром), для того чтобы категоризировать и упорядочить сенсорные опыты. Он писал: