Михаил Бейлькин - Секс в искусстве и в фантастике

Шли тысячелетия. Естественный отбор продолжал отбраковывать виды животных, рвущихся в люди. Этих видов было много. Останки приматов находят не только в Африке, за пределы которой они к тому времени вышли, но и в нынешних Европе и Азии. Это были виды, представлявшие собой уже не обезьян, а обезьянолюдей (именно так переводится на русский язык термин «питекантроп» – «обезьяночеловек»).

В основе наших знаний о происхождении человека лежат не только археологические находки, но и наблюдения учёных за бытом первобытных племён обитающих в наше время. Правда, современным людям, даже если они ещё не вышли из каменного века в силу своей изоляции, живётся неизмеримо легче, чем их пращурам. В саванне и по берегам водоёмов наши предки были беззащитны перед многочисленными врагами. Очевидную опасность представляли не только быстрые и сильные хищники из семейства кошачьих (львы и саблезубые тигры). В гораздо большем количестве, чем в пасти хищников, наши предки гибли под ударами, нанесенными им их же «родственниками», высшими приматами. «Кандидаты в люди» были самыми опасными врагами друг для друга, поскольку были умны и вооружены крупными трубчатыми костями, дубинками и камнями. Перед нашими предками стояла сложная задача выживания.

В ходе жестокого естественного отбора, продолжавшегося много миллионов лет, природа экспериментировала над приматами. Одни из них в ходе эволюции стали крупнее и сильнее своих родственников из ближайших видов. Казалось бы, уж они-то могут дать отпор любому врагу. Недаром учёные, обнаружившие их останки, назвали их гигантопитеками («гигантскими обезьянами»). Это была, однако, тупиковая ветвь эволюции, истреблённая более смышлёными и коварными обезьянолюдьми.

Самым выгодным направлением в приспособлении приматов было их «поумнение». Но для того, чтобы выжить и стать доминирующим видом, этого было мало. Творческой лаборатории природы надо было решить, казалось бы, неразрешимую задачу: создать вид, который не просто был бы умнее своих ближайших родственников-приматов, но превосходил бы их способностью обуздывать собственные агрессивные инстинкты, направленные на соплеменников, а также умением подчинять свои интересы интересам стаи ради совместного выживания.

Подобной эволюции наших предков мешал характер их сексуальности, унаследованный ими от животных предков. Ведь, как и в стаде животных, мужские половые гормоны делали их агрессивными и склонными к половому поисковому поведению. Самый сильный самец стада (увы, он всё ещё был самцом, наш далёкий пращур!) терроризировал остальных прамужчин, не давая им спариваться с самками. Из-за этих распрей стая не могла быть достаточно крупной, чтобы дать отпор врагам.

Главное препятствие, стоящее на пути наших предков в люди, – сочетание агрессивности с поисковым инстинктом, обусловленное действием андрогенов, удалось преодолеть приобретением нового для высших приматов качества – мужской избирательности. Это стало возможным, когда в ходе эволюции половое влечение необычайно усилилось. Именно на этой ступени развития наши предки получили способность к максимальному подкреплению полового инстинкта чувством удовольствия, что привело к возникновению оргазма, неизвестному ни одному виду животных. Эйфория, сопровождающая оргазм, тем полнее и острее, чем мощнее избирательное половое влечение.

Став доминантным, влечение к одной-единственной избраннице лишало мужчину интереса ко всем остальным представительницам женского пола. Потребность же служить интересам собственной избранницы является альтруистической мотивацией (альтруизм – качество, противоположное эгоизму); любовь подавляет стремление к удовлетворению эгоистических инстинктов. Любовь, следовательно, – сочетание избирательного влечения и альтруистической мотивации. При этом удовольствие и душевный подъём, связанный с влюблённостью, усиливаются при совершении альтруистических поступков, дарящих радость любимому человеку. Эти два качества: альтруизм и избирательность – главные атрибуты любви, те признаки, которые позволяют отличить настоящую любовь от тысячи подделок под неё. Любящий не может нанести ущерб любимому человеку, а, тем более, убить его. Чувство Хозе к Кармен можно назвать сексуальным влечением, страстным наваждением, чем угодно, но только не любовью.

С появлением способности к мужской избирательности появилась возможность сплочения первобытной стаи, её превращения в племя.

Неандерталец – подвид того самого «Человека разумного», к которому относимся и мы, современные люди. Появившись на земле около 400 – 500 тысяч лет тому назад, он достиг полного владычества среди остальных животных. Выйдя из Африки, он заселил Европу и Азию. Тогда был ледниковый период. Неандерталец научился строить жилища и шить одежду. Он искусно охотился на крупных животных, положив начало их истреблению. Он же впервые приручил и одомашнил их. Неандертальцы порой обеспечивали защиту покалеченных и ослабленных соплеменников, о чём свидетельствуют обнаруженные останки людей, долго ещё живших после полученного ими увечья. Имея мозг такого же объёма, что и современный человек, неандерталец владел речью, обладал зачатками религиозных представлений, хоронил покойников. Словом, он был достаточно умён. Внешне это был коренастый мощный субъект с низким лбом и крупными надбровными валиками. Встретив такого в современном транспорте, любой принял бы его за человека, хотя и не вполне нормального.

Умел ли неандерталец любить? Вряд ли. Любовь «изобрёл» кроманьонец.

Кроманьонец появился в Африке 40 тысяч лет тому назад. Биологически это был уже полностью современный человек. У него был иной, чем у неандертальца, мозг, округлый, с большими лобными долями. От своего собрата он отличался тем, что изобрёл искусство, расписывая стены пещер сценами охоты и изображениями животных, вырезая фигурки из кости, высекая из камня скульптуры, украшая одежду бусинками. Главное же в том, что он превосходил неандертальца своей способностью к альтруизму и коллективизму. Кроманьонцы оберегали стариков, сделав их хранителями мудрости, они обожествили альтруистические принципы поведения, получая мощный гедонистический (основанный на чувстве удовольствия) стимул от их реализации. Они же положили начало культам, связанным с сексуальной магией, которые способствовали возникновению искусства секса; они обожествляли любовь. Неандерталец, будучи не глупее кроманьонца, уступал ему во всём этом, как современный психопат уступает нормальному человеку. Это и позволило кроманьонцу за несколько десятков тысяч лет победить своего конкурента (частично ассимилировав его, а частично съев). Он заселил все обитаемые континенты, в том числе и Америку (перейдя в Новый Свет по суше, исчезнувшей 10 – 12 тысяч лет назад). Став на Земле доминирующим видом, он создал цивилизацию и вышел в космос.