Михаил Бейлькин - Секс в искусстве и в фантастике

Ле Гуин – не биолог, порой это подводит её. Так ли уж разумно, что она почему-то сделала своих гетенианцев темнокожими? На студёной планете они вряд ли могли бы выжить, да ещё и стать доминирующим видом. Меланин, красящий пигмент клеток кожи, защищает человека от палящих лучей солнца. При дефиците ультрафиолета в организме не образуется витамин Д, без которого люди не могли бы выжить. Тот самый негр Дженли, посланный на Гетен из-за своего сходства с аборигенами, – потомок южного (африканского) народа. Современные американские негры могут выжить в северных широтах только за счёт витаминов, принимаемых извне. Кстати, напомню, что наши отдалённые предки, были темнокожими (хотя и не неграми, раса которых появилась сравнительно поздно). Из Африки, прародины человеческого вида, на север уходили те, кто в силу мутаций имел мало пигмента. Так образовалась белая раса, заселившая Европу и выжившая там, несмотря на ледниковый период.

Для нас важнее, однако, не столько проблема цвета кожи гетенианцев, сколько отрыв их сексуальности от всего, что могло бы иметь место в животном мире.

Может быть, смелость фантастического замысла Ле Гуин состоит в том, что она придумала более радикальную мутацию, чем та, что привела к появлению на Земле кроманьонца? Что бы произошло, если бы у наших предков появилась не только мужская избирательность и способность любить, но и сама половая принадлежность стала бы не постоянной, раз навсегда определённой сутью человека, а менялась бы в ходе следующих друг за другом половых циклов? Может быть, такое человечество стало бы более человечным?

Разумеется, как всякое талантливое произведение искусства, «Левая рука тьмы» не исчерпывается несколькими темами или целями, которыми, возможно, руководствовался автор в ходе работы над романом. И всё же, главные мысли этого шедевра фантастики нетрудно «вычислить».

Писательница создала гомосексуальный мир. Даже при наступлении кеммера, гетенианцы остаются юношами или мужчинами. Гаум и Эстравен, охваченные эротическим влечением к Дженли, – оба сохраняют свой мужской облик и склад мышления. Одно лишь позволяет догадаться, какого пола гениталиями они располагают на этот раз: наличие мужского типа гениталий у объекта их влечения. Настоящими женщинами гетенианцы становятся на очень короткий период – на время беременности, родов и вскармливания младенца грудью. Итак, Гетен – обитель мужчин-гомосексуалов. Стала ли их планета более мирной и счастливой по сравнению с Землёй? Похоже, что ненамного: гетенианцы избежали больших войн, им неизвестно атомное оружие, но о том, что такое убийство, коварство, вооружённые стычки из-за земельных угодий, какова жизнь в концлагерях, они знают не хуже землян.

Возможен ли мир менее агрессивный и более сплочённый? Как этого достичь? Ле Гуин создала три модели мира, не ведающего убийства: хайнскую сверхцивилизацию, покончившую с войнами; землю «зелёных человечков», анализирующих сны и потому избегающих насилия в реальной жизни (роман «Слово для «леса» и «мира» одно») и бисексуальное сообщество планеты О, все члены которого сплочены узами любви и родства (рассказ «Ещё одна история, или Рыбак из Внутриморья»).

Читатели (и почитатели) Ле Гуин знакомы с её удивительно красивой и печальной новеллой «Ожерелье», которую писательница включила в качестве пролога в роман «Мир Роканона», написанный в самом начале её писательской карьеры. В возрасте 65 лет она вновь вернулась к этой теме, но решила её по-новому, придумав счастливый конец истории. К тому времени ей стала известна японская легенда, удивительно похожая на «Ожерелье». Речь шла о рыбаке Юрасиме, таком красивом, что в него влюбилась морская царевна и увлекла его в свои подводные чертоги. Он провёл с ней несколько ночей, но дома его ждали жена и голодные дети. «Отпусти меня ненадолго домой, а потом я вернусь к тебе», – попросил он морскую царевну. «Царевна потупила очи. Горе её было безмерно, но противиться она не стала. «Возьми с собой вот это, – молвила она, подавая возлюбленному прелестную крохотную шкатулку, запечатанную сургучной печатью. – И не открывай её, возлюбленный мой Юрасима»». Рыбак вышел на берег, но не узнал родной деревни и не нашёл никого из родных. Ему поведали, что в незапамятные времена жил рыбак по имени Юрасима, сгинувший в морской пучине. Прошёл век с тех пор, как умер последний из его потомков. Бедный юноша вернулся на берег моря и раскрыл шкатулку. «Белый дымок вырвался изнутри и развеялся по ветру. В тот же миг волосы Юрасимы стали белыми, а сам он начал дряхлеть и обратился в глубокого ветхого старца. В бессилии он пал на песок и тут же умер».

В рассказе «Ещё одна история, или Рыбак из Внутриморья» речь идёт о талантливом юноше Хидео, жителе одной из деревень аграрной планеты О. Как и все аборигены, он вырос в очень дружной семье. Родственные чувства членов этой сложной семьи были такими глубокими и всеобъемлющими, что любовные гетеро– и гомосексуальные приключения Хидео, покинувшего родную планету ради карьеры учёного, не могли их компенсировать.

Когда молодой человек ненадолго посетил родительскую семью, то, по закону относительности, он оказался намного моложе своих сверстников. Девушка, любившая его, вышла замуж, но осталась бездетной; прежний друг-любовник женился; родители одряхлели. Несмотря на все печальные перемены, он был счастлив в семейном очаге. Когда же Хидео снова вернулся к любимой научной работе, он почувствовал себя таким несчастным и одиноким, что разразился рыданиями и впал в депрессию. Между тем, изобретение, над которым работал коллектив сотрудников, включавший Хидео, позволяло мгновенно перемещать живой объект из одной точки вселенной в другую. В ходе экспериментальных исследований на родную планету О отправили его самого. Хидео достиг цели, оказавшись в нужном месте, но из-за сбоя во времени это событие произошло на много лет ранее вылета, опережая самый момент проведения эксперимента. Молодой человек перенёсся в тот самый день, когда он ещё только улетал учиться на другую планету. Окружающие, хотя они и заметили его явное возмужание, подумали, будто он и не покидал родного очага. « Мать, увидев меня, естественно, решила, что я не сел на борт корабля, что в последний момент мне отказали мужество и решительность – так подсказывало её первое же порывистое объятие. Неужели сын действительно отказался от судьбы, ради которой собирался пожертвовать всем и вся? – о, я хорошо знал, что творится сейчас у матери в голове и на сердце. Прижавшись щекой к её щеке, я шепнул: – « Я уезжал, мама, но я вернулся. Мне уже тридцать один год. Я вернулся, мама…»