Чарльз Тарт - Пробуждение: преодоление препятствий к реализации возможностей человека

Конечно, мы действительно не можем дать сколько-либо точного определения сущности сострадания. Это, прежде всего, качество эмоционального разума, тогда как слова относятся, в первую очередь, к интеллектуальному разуму. Однако мы можем сказать кое-что о сострадании, что было бы созвучно соответствующим чувствам.

Сострадание требует развития нескольких качеств. Одно из них – достаточная широта самопознания: если вы не переживаете, не распознаете и не понимаете всей широты возможного человеческого опыта в самом себе, вам будет трудно распознавать и адекватно понимать все эти состояния в других людях. Если вы, например, никогда не признавали в себе гнева, то вы не можете адекватно понимать, что это такое и как он проявляется в других людях, или симпатизировать тому, как он объединяет другие содержания ума, так что они воспринимаются как причины для оправдания возникновения гнева и подпитывают его дальнейшее развитие.

Второе требование для развития сострадания – это эмпатия. Эмпатия представляет собой способность распознавать состояние мышления или чувствования другого человека, плюс способность хотя бы частично пережить такое же состояние в самом себе. Таким образом, эмпатия связана с самопознанием. Например, распознавать, что кто-то находится, например, «в депрессии», можно было бы и холодным, чисто интеллектуальным путем. Вы могли бы усвоить, что определенное выражение лица, положение тела и манера говорить обычно означает, что человек «находится в депрессии». Но если вы, кроме этого, знаете на эмоциональном уровне из своего собственного опыта, что означает испытывать депрессию, то это ведет вас к эмпатии, сопереживанию. Это не обязательно означает, что вы должны испытывать столь же подавленное состояние, как человек, находящийся в депрессии, которому вы сопереживаете, но вашему сознанию должно быть доступно основное эмоциональное знание.

Современная психология всегда считала эмпатию функцией, приобретаемой на поздних стадия развития, но недавние исследования позволяют предположить, что она начинает развиваться с самых первых лет жизни. Можно было бы сказать, что это врожденная часть нашей сущностной природы. Частично она может быть связана и с телесно-инстинктивным разумом, так что подражание позам и выражениям других людей помогает нам почувствовать то, что чувствуют они.

Третьим требованием для развития сострадания является желание помогать страдающим существам уменьшить свои страдания. Сам я чувствую, что это желание совершенно естественно, оно является частью нашей сущности, которую естественным образом пробуждает эмпатическое восприятие страданий других. От осознавания этого нашего естественного желания помогать другим нас удерживают различные формы защиты, которые мы обсудим ниже.

Четвертое требование для эффективного сострадания следует из того факта, что сострадание должно проявлять себя в согласии с разумом. Сострадание – это не просто преувеличенная эмпатия, при которой вы очень сильно чувствуете все отрицательные эмоции другого человека. Если бы это было так, то сострадание могло бы искалечить нас, добавляя к нашим собственным страданиям страдания других людей и, вероятно, приводя к тому, что вы были бы пойманы в ловушку неадекватного поведения этих страдающих людей, что только продлевало бы и усугубляло их страдания. Разумное и эффективное сострадание включает в себя:

Открытое самопознание и зрелость, дающие вам сугубо личное, основанное на собственном опыте знание достаточно широкого спектра человеческих страданий (и возможностей);

Эмпатию, позволяющую вам правильным образом воспринимать природу страданий других людей;

Фундаментальную заботу о других людях, мотивацию и обязательство помогать им облегчать их страдания;

Применение разума (интеллектуального, эмоционального, телесно-инстинктивного, духовного) для устранения причины страданий другого, а не просто уменьшения их внешних проявлений. Этот последний аспект особенно важен для эффективности результатов.

Чтобы проиллюстрировать это на примере, представим себе человека, тонущего возле берега. Предположим, что вы достаточно хорошо плаваете для того, чтобы рискнуть оказать помощь в таких обстоятельствах, и сострадание подталкивает вас к тому, чтобы прыгнуть в воду и вытащить тонущего на берег. Но предположим, что вы не уверены, что умеете плавать настолько хорошо, чтобы пытаться помогать человеку в такой ситуации. Прыгать в этом случае в воду – это, конечно же, благородно, но глупо, так как вместо одного человека утонут двое. Если вы добавите к состраданию разум, то прежде чем прыгать в воду, вы осмотритесь по сторонам. Может быть, на глаза вам попадется спасательный круг или другой подходящий предмет, который вы сможете бросить тонущему человеку, или же захватить с собой, прыгая в воду. Может быть, поблизости есть другой человек, который плавает лучше, чем вы, и который сможет помочь.

Предположим, что вы прыгаете в воду и спасаете тонущего человека. Он очень благодарен вам, и вы, естественно, исполнены чувства гордости за ваш благородный акт сострадания. Через неделю вы снова видите этого же человека тонущим и взывающим о помощи, и снова спасаете его. Предположим, вы узнали о том, что этого человека уже не раз спасали при таких обстоятельствах, потому что он не позаботился научиться плавать, но опять идет на глупый риск. Будете ли вы продолжать испытывать сострадание к нему и снова спасать его, если это означает, что он так и не поймет последствий своей глупости?

Непосредственной причиной страданий тонущего человека является то, что он оказался в воде и подвергается опасности утонуть, а глубинной причиной его страдания является незнание (или нежелание знать) того, что ему опасно заходить в воду, коль скоро он не умеет плавать. Спасая его, вы проявляете свое сострадание, но с другой стороны, вы не даете этому человеку осознать глубинную причину его страдания. А если он не осознает эту глубинную причину, есть вероятность того, что однажды поблизости не окажется никого, кто сможет спасти его, и он утонет. Не будет ли в этом случае проявлением большего сострадания сказать ему, что в следующей раз вы не будете пытаться спасать его, и что ему лучше было бы научиться плавать, или же не лезть в воду. Или, может быть, вы могли бы спасти его и в следующий раз, но при этом рискнуть немного помедлить, чтобы он как следует наглотался воды и получил пугающий и болезненный опыт, который мог бы заставить его более разумно отнестись к глубинной причине его страдания и изменить ее. Стоит ли ради этого рисковать, что он может действительно наглотаться воды и утонуть из-за вашего (продиктованного состраданием) промедления?