Чарльз Тарт - Пробуждение: преодоление препятствий к реализации возможностей человека

Таким образом, Гурджиев считал, что эффективная молитва прошения является интенсивным и последовательным желанием и мыслью. Однако большинство молитв прошения, как намеренных, так и непроизвольных, не дают почти никакого эффекта.

Во-первых, поскольку обычному человеку свойственна непрерывная смена тождественностей, желания которых не совпадают и нередко конфликтуют друг с другом, его непроизвольные молитвы будут противоречивыми и будут взаимно погашать друг друга. Чередование случайных желаний – «Я хочу X», «Я не нуждаюсь в X, дайте мне Y», или «Я ненавижу X» – не содержит в себе никакого достаточно последовательного послания к высшим уровням вселенной.

Во-вторых, препятствием к эффективной молитве является наша неспособность быть сознательно настойчивыми. Наши обычные эмоции, вызываемые внешними событиями и порождающие автоматические и предсказуемые реакции со стороны нашей ложной личности, могут создавать на некоторое время сильные желания и столь же сильные непроизвольные или даже явно формулируемые молитвы, но внешние события изменяются, и побудительные желания исчезают.

В ситуации, угрожающей жизни, человек может искренне и настойчиво молиться – «Боже, спаси жизнь близкого мне человека, и я никогда больше не буду грешить». Близкий человек оказывается вне опасности (что может иметь или не иметь какого-то отношения к молитве), стресс проходит, а обещание никогда больше не грешить забывается. Мы не помним (все) наши «Я». Разумеется, этот недостаток контроля над своими эмоциями связан с чередованием наших ложных личностей, так как большинство ложных личностей имеют в себе специфическое эмоциональное ядро.

Действенная молитва прошения была бы в гораздо большей мере возможной для человека, который является подлинно сознательным, который способен по собственной воле и на достаточно долгое время собирать воедино все свои эмоциональные и интеллектуальные силы для того, чтобы сознательно молиться, не отвлекаясь ни на что другое. Если такая молитва исходит из более объединенных друг с другом и созидательных субличностей или из самой сущности человека, это еще лучше. Молитва на третьем уровне сознания, когда вы молитесь, вспоминая себя, является наиболее действенной.

Обдумаем заявление Гурджиева, кажущееся парадоксальным:

Работай так, будто все на свете зависит от твоей работы. Молись так, будто все на свете зависит от твоей молитвы.

Гурджиев отчетливо ощущал, что мы должны работать над пониманием и преображением самих себя, не рассчитывая при этом на какую-либо помощь, естественную или сверхъестественную. Только я могу преобразовать самого себя, только мои усилия идут в счет. Сила, которую я имею – это сила, приходящая от моего старания. Я не могу нарастить себе сильные мышцы одним лишь желанием этого, и никто другой не может сделать мои мышцы сильными каким-либо магическим путем. Мне приходится предпринимать усилия и напрягаться, снова и снова подталкивая себя к пределам моих возможностей и понемногу выходя за них. Так я смогу приобрести более сильные мышцы. Почему при психологическом росте должно быть как-то иначе? Со строго психологической точки зрения кажется совершенно очевидным, что желание и молитва являются фантазиями, которые лишь отвлекают нас от того, что нам действительно нужно делать. И нам лучше оставить все это и продолжать свою работу.

Тем не менее Гурджиев также говорил – молись так, будто все зависит от молитвы. И мы должны просить помощь от высших уровней бытия, признавая, что сами по себе наши усилия не приведут ни к чему, если мы не получим помощи свыше.

В своем практическом учении Гурджиев подчеркивал важность настойчивой работы, а не молитвы. Его ученики, в большинстве случаев, имели столь много неверных и искаженных представлений о «более высоких» идеях, наподобие молитвы, что не было смысла учить их слишком многому из этого до тех пор, пока они не проделают в себе достаточной психологической работы, чтобы очиститься от аспектов ложной личности, которые иначе подрывали бы большинство попыток подлинной молитвы.

Парадоксальное противоречие между предписаниями работать так, будто все зависит от стараний, и молиться так, будто все зависит от молитвы, может быть лишь частично разрешено в нашем обычном состоянии сознания. Я обнаружил, что для его более полного разрешения требуются некоторые соображения, происходящие из измененных состояний сознания.

Предлагая несколько лет назад идею наук, специфичных в отношении тех или иных состояний, я указывал, что наше обычное состояние сознания является во многих отношениях ограниченным и произвольным. В нашем обычном состоянии нам доступен не полный спектр всех типов человеческого восприятия, логики, эмоций и возможностей действия, а лишь некоторый их специализированный набор. Этот набор обычно оказывается вполне полезным для решения наших повседневных проблем выживания и самореализации в нашей культуре, но он совершенно неадекватен для других человеческих проявлений, выходящих за пределы повседневного. Эти ограничения мы уже обсудили в предыдущих главах.

С точки зрения моего обычного согласованного сознания совершенно очевидно, что все зависит от моих собственных усилий. Рассуждая реалистически, я признаю также и то, что на результаты моих усилий влияют желания других людей, ограничения, налагаемые физическими законами, а также случай. Я могу молиться о том, чтобы посреди моей комнаты на полу материализовался миллион долларов, который нужен мне для того, чтобы я мог финансировать свой следующий исследовательский проект. Я совершенно уверен, что это стоящий проект! Но ничего не происходит. Поэтому лучше будет заняться чтением книг о том, как раздобыть деньги обычными путями. Порой происходят забавные вещи, но я могу отнести их на счет везения (что бы это ни означало) и случая. Если принимать всерьез возможность вмешательства высших уровней, я должен признать, что они делают это очень редко и таким образом, что это часто противоречит тому, чего я хочу. Обычное сознание делает очевидным, что мы являемся отдельными, конечными и лишенными божественного начала существами, которым лучше полагаться на свои собственные усилия.

Однако когда я пишу это в своем обычном состоянии сознания, я могу смутно и частично вспоминать догадки и постижения, которые у меня были в измененных состояниях сознания. Временами для меня было совершенно очевидно, что мы отнюдь не отдельные, изолированные существа, что мы являемся частью божественного замысла, что наши молитвы исходят из нашей наиболее глубокой сущности, которая также является частью этого божественного замысла, и что на наши молитвы отвечают наилучшим для нашей эволюции образом. Отсутствие ответа на молитву, исходящую от какого-то аспекта ложной личности, может быть лучшим из возможных ответов. С точки зрения измененных состояний сознания я знаю, насколько ограниченной является моя перспектива в обычном состоянии и насколько глупым я оказываюсь в этом состоянии, отождествляясь в полной мере с этой перспективой обычного состояния так, как если бы это была единственная истина.