Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Но на этом проблемы не кончаются. Многие обращали внимание на то, что идея гневного, запугивающего божества, которое надо ублажить и от которого надо откупиться, чтобы отвести его гнев, даже если он направлен на невиновного, удивительно точно соответствует поведению многих реальных людей, наделенных властью: тиранов, правителей, начальников, а порой, к сожалению, отцов или старших в семье. Иногда так же ведут себя, разумеется, и служители церкви. Люди, которые выросли в семье с жестоким, возможно, пьющим отцом или испытали на себе злоупотребления тех, кто обладает властью, думают, когда слышат проповеди о гневном Боге: « Мне знаком этот персонаж, и я его ненавижу ». Попробуйте объяснить таким людям, что на самом деле за этим образом гневного Бога скрывается любящий Бог. « Если это любовь , – подумают они, – то я предпочту обойтись без нее ». Вполне возможно, что их мучитель тоже говорил о том, как сильно он их любит. Вы не сможете исцелить раны, нанесенные жестоким воспитанием, повторяя таким людям ту же историю, только уже в космических масштабах, и декламируя при этом слово «любовь».

У нас, как я говорил, есть разные способы говорить о смерти Иисуса в связи с наказанием за грех. По меньшей мере один из этих подходов соответствует Библии. Мы поговорим о нем и убедимся в том, что он решительно отвергает мысль о гневном и устрашающем Боге. Это другая история, на которую нам стоит бросить свежий взгляд. Но здесь мы наталкиваемся на еще одну трудность, связанную с подобным пониманием смысла креста.

Кто-то скажет, что рассказ о Боге, искупившем мир с помощью насилия, может послужить оправданием для тех, кто хочет верить – вероятно, на совершенно иных основаниях, – что мир от его болезней избавляет «искупительное насилие». Я уже упоминал, что слышал подобные рассуждения в 1970-х, но они никуда не делись и сегодня. Критики без труда указывают на то, что представления о смерти Иисуса как «наказании» распространены в том или ином виде в тех сообществах, в некоторых частях Америки, где суровая система наказания, в том числе смертная казнь, не просто является нормой, но представляется как прекрасный образец должного отношения к преступникам и возмутителям общественного порядка. В некоторых из таких сообществ люди считают, что, когда в большом мире что-то идет не так, там тоже нужно применять больше насилия – бомбить отдаленные города и деревни или посылать беспилотники для поражения намеченных целей.

Я не хочу тут сказать, что одни формы борьбы с глобальным терроризмом лучше других в нравственном отношении или более эффективны. Это сложная проблема. Легкие «решения» неизбежно оказываются слишком наивными. Я хотел сказать лишь, что многие отмечают явную связь между пониманием смысла смерти Иисуса и способами решения проблем нашего мира. Если Богу необходимо наказывать, значит, это порой нужно делать и нам. Если Бог разрешает проблемы с помощью насилия, то он, возможно, хочет, чтобы и мы поступали так же. Однако в западном мире в течение последнего столетия появилось много сторонников если не пацифизма, то введения жестких ограничений на применение военной силы для решения глобальных проблем, и потому некоторые церкви предложили такие подходы к смерти Иисуса, в которых божественное наказание не играет никакой роли. Некоторые даже предположили, что связь между божественным наказанием и смертью Иисуса придумали сравнительно недавно, хотя на самом деле мы найдем эту тему в самой Библии (где она помещена, как я намереваюсь показать, в совершенно иной контекст). Мы также найдем ее у отцов Церкви первых веков, и стоит заметить, что многие из них решительно осуждали смертную казнь в те времена, когда она была обычной мерой наказания в жестоком мире Римской империи. Нам не следует слишком поспешно делать вывод о том, что теории искупления непосредственно отражаются в социальной практике или отражают ее.

Все это показывает, насколько сложны недавние споры о смысле распятия Иисуса, в которых люди мучительно ищут ответ на вопрос, зачем это было нужно. Если кому-то кажется, что некоторые теории искупления, связывающие крест и наказание, оправдывают насилие и агрессию, будь то в семье или в международной политике, значит ли это, что нам следует отказаться от их рассмотрения, даже если они опираются на некоторые тексты Писания? Или – если взглянуть на это с другой стороны телескопа, – коль скоро эти теории искупления считаются важнейшими для Писания и для проповеди Евангелия, так что попытка смягчить их равносильна отказу от присущей Евангелию духовной силы, означает ли это, что мы должны видеть в описанных выше возражениях дьявольскую хитрость, отвлекающую Церковь от сути возвещаемой ею вести? К сожалению, эти вопросы часто смешиваются с другими, касающимися культурных, политических и социальных проблем. Все это мешает трезвому свежему прочтению Писания.

Но допустим, что вы выбрали первый вариант – что модели искупления, связанные с наказанием, следует отбросить, потому что за ними стоит ужасный образ Бога или потому что они ведут к не менее ужасным социальным последствиям. Какие тогда остаются альтернативы? Традиционно их было две, и обе они всерьез притязают на определенное основание в Библии.

Во-первых, мы уже говорили о ярком и парадоксальном представлении, согласно которому на кресте Иисус одержал победу – или, по крайней мере, Бог одержал победу через Иисуса – над темными силами, которые начали господствовать в мире вместо Творца. Так думали некоторые христиане в течение нескольких первых веков существования Церкви. Многие мыслители, начиная со второй половины XX века и до наших дней, отстаивают разновидность этой теории, что отчасти объясняется желанием оградиться от опасных, с их точки зрения, представлений, связанных с наказанием. Но это не прямой ответ на вопрос, а хождение по кругу. Что такое или кто такие эти силы? Почему чья-либо смерть – пусть даже смерть Мессии, смерть самого Сына Божьего – стала победой над этими силами? Почему она стала откровением Божьей любви ? И еще один, быть может, самый мучительный вопрос: если эти силы потерпели поражение, почему зло, как можно видеть, сохраняется, продолжает беспрепятственно царствовать, как раньше? Действительно ли на кресте произошло нечто такое, что реально изменило мир, и если да, то как это можно описать? Действительно ли началась революция, или же это принятие желаемого за действительное?

Во-вторых, в Библии есть еще одна бросающаяся в глаза идея, в которой многие видят истинный смысл смерти Иисуса. Согласно этому представлению, на кресте Иисус показал нам высший пример любви, совершенное проявление ее действия. Тем самым он преобразил мир, дав ему исключительно мощный пример, образец для подражания. Разумеется, такой ход мыслей действительно представлен в Новом Завете. Смерть Иисуса часто рассматривается как «золотой стандарт любви». В Евангелии от Иоанна Иисус приказывает своим последователям любить друг друга и провозглашает: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (15:13). Это же утверждает Первое послание Иоанна, а также Павел и многие другие раннехристианские авторы.