Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Итак, призываю вас, братья, милосердием Божиим предать тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу. Такое поклонение приводит ваш ум в соответствие с умом Божиим (12:1).

И в очередной раз раздел, начинающийся с «культового» обращения, завершается подобным призывом к поклонению: все Евангелие было осуществлением обетований, данных патриархам, чтобы язычники прославили Бога за его милость (15:8–9). И нас не должно удивлять (хотя иных читателей это удивляло), что, когда Павел переходит к заключительному разделу Послания, он говорит, как был призван «к священническому служению благой вести Бога, чтобы приношение язычников было благоугодно Богу, освященное Духом Святым» (15:16). Обо всем этом можно говорить гораздо подробнее. Но такого обзора достаточно: он позволяет не забывать, что, когда Павел говорит о спасении, цель его для людей – это участие в «царском» и «священническом» служении Мессии.

Если такова цель, как она достигается? Это одна из тем Послания, связанных с нашей нынешней темой. Что в контексте сказанного выше Павел говорит о том, как именно смерть Иисуса стала решением такой проблемы (идолопоклонства и греха) и привела к такому результату?

Римлянам 5: смерть Иисуса и приход Царства

Обычно в данном случае говорят: «Взгляните на Римлянам 3:21–26, там вы найдете все, что вам нужно». Но на самом деле Римлянам 3, как бы ни была важна эта глава, является частью иной аргументации. Это самый центр размышлений Павла о «праведности» Божьей – то есть о его верности завету. И речь тут идет о завете с Авраамом, о котором Павел подробнее говорит в главе 4. Этот завет был не просто заветом с Авраамом, как понимает Павел, но и обетованием о том, что через Авраама и его семью Бог благословит все народы. Если этот пункт (как часто бывает) вызывает у кого-то сомнения, можно обратиться к краткому подведению итогов всего в 15:8–9:

Мессия стал служителем обрезанных, чтобы явить истинность Бога ради истины Божией – то есть чтобы исполнить обещания, данные отцам, и чтобы народы славили Бога за его милость.

Так сам Павел суммирует сказанное им. Краткие резюме, игнорирующие большую часть тех элементов, которые он заботливо разъяснял, опасны, и их не стоит употреблять.

Однако именно это делают традиционные интерпретаторы Римлянам 1–4, опирающиеся на идею «договора дел». При таком прочтении – и об этом говорят бесчисленные комментарии, это мы слышим в бесчисленных проповедях – обетования Аврааму всегда теряют свое значение. Этот патриарх становится просто хорошим примером того, кто получил «оправдание верой». Но это несправедливо по отношению к подлинному смыслу слов Павла и неверно передает библейский смысл выражения, которое часто переводят как «праведность Божия» (в 1:17; 3:5; 3:21 и 3:25–26). Римлянам 3:21–26 – это на самом деле сжатое утверждение об «искуплении, которое обретается в Мессии Иисусе», и это утверждение не о «богословии искупления» во всей его полноте, но утверждение, с указанием на верность Бога завету, о «новом Исходе», который был достигнут через крест. (Слово «искупление» – почти технический термин для «Исхода», оно, разумеется, пробуждает образы рынка рабов, но таким первичным рынком в Библии был Египет, из которого Бог освободил потомков Авраама.) Этот «новый Исход», несмотря на неверность Израиля (2:17–3:9), позволил Богу наконец осуществить свой давнишний замысел. Этому будет посвящена наша следующая глава.

Сейчас же мы рассматриваем тот отрывок, где Павел говорит об этом «новом Исходе» подробнее, стараясь объяснить, как он действует. Это следующий раздел Послания: Римлянам 5–8. Об этом не говорят многие книги, посвященные Павлу или систематическому богословию, если они предполагают, что первые четыре главы Послания говорят о «проблеме греха» и «как Бог ее решал», а следующие четыре переходят к иным темам, вытекающим из предыдущей, но не тем, которые у Павла занимают центральное место, когда он размышляет о спасении, данном через Иисуса. На самом же деле, как показывают приведенные выше цитаты, главы 5–8 говорят о смерти Иисуса и ее смысле чаще, чем любая другая часть Послания к Римлянам (да и, если уж на то пошло, чаще, чем любые другие тексты Павла). Нам надо понять, о чем говорят эти главы. Все указывает на то, что тут Павел подробно рассматривает «новый Исход»: спасение людей от рабства, но не от египетского рабства, а от порабощения «грехом», и их путешествие в землю Обетованную, но не в Ханаан, а в мир обновленного творения.

Нам надо двигаться к этому шаг за шагом. Все Послание к Римлянам как целое имеет хорошо продуманную композицию, но главы 5–8 построены еще прекраснее. Это не значит (как считают некоторые), что данный раздел был изначально написан для другой цели. Скорее это показывает, с какой тщательностью с точки зрения структуры и тем Павел выстраивал свои аргументы. Главы 5–8 находятся ровно на своем месте в аргументации всего Послания в целом. Некоторые линии мысли переходят из глав 1–4 в 5–8, а иные тянутся от 5–8 к 9–11. Мы не можем подробно говорить об этом.

В частности, главы 6–8 разворачивают перед нами детальную картину новой Пасхи и нового Исхода, где одновременно речь идет о длинной и мучительной истории Израиля под Моисеевым Законом. Как уже говорилось, в эпоху Второго Храма ожидания «нового Исхода» смешивались со стремлением реально «вернуться из изгнания», избавиться от «проклятия Закона» Второзакония. И в такое искупление, конечно, входит «прощение грехов», которое, как мы видели, разбирая Послание к Галатам, освободит Израиль от его уз, а также позволит «грешникам из язычников» примкнуть к народу Божьему. Примерно об этом Павел размышляет и в этих главах.

Но стоит начать с того, в каких рамках стоит этот текст. Во вступительной части (5:1–5) уже звучит общая тема: тот, кто «оправдан верой» (а тут суммируется 3:21–4:25), получает надежду – надежду «славы Божьей» – через дар Духа. Переход от оправдания к надежде подробнее рассматривается в 5:6–11, что предвосхищает окончательное торжество 8:31–39: если Мессия умер за нас, когда мы были еще слабыми, безбожными грешниками, отсюда следует, что через него мы будем в конечном итоге спасены. Такова логика надежды. И это же логика любви: любовь, о которой шла речь в 5:6–11, со всей силой прославляется в 8:31–39.

Тут логика мысли Павла сравнительно прямолинейная. Как он это часто делает, он просто заявляет, что Мессия «умер за нас», что его смерть «примирила нас с Богом» (5:10); он не объясняет, каким образом эти обманчиво простые с виду вещи были достигнуты. Однако в середине цепочки своих рассуждений Павел говорит нечто такое, что часто оставляют без внимания, но что может дать нам новый ключ к пониманию двух текстов: с одной стороны, 3:21–26, а с другой – 8:1–4: