Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия
- Название:День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент 5 редакция
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-097273-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия краткое содержание
День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Однако реформаторы не подвергали сомнению первую часть средневековой доктрины – о том, что смерть Иисуса успокоила гнев Божий. Они это даже подчеркивали. (Они объясняли это с помощью тринитарного богословия божественной любви, чтобы никто не мог сказать, что «добрый Иисус» умиротворяет «разгневанного Бога»; это также было реакцией на тенденцию в средневековом искусстве и, по-видимому, богословии изображать сурового Отца и кроткого страдающего Иисуса.) Именно такое представление о смерти Иисуса подрывало идею чистилища. Божий гнев миновал, потому что Отец сам послал на смерть Сына, а тот понес на себе наказание за грех. Чем сильнее акцент на смерти Иисуса вместо смерти грешника, принимающей на себя гнев, тем меньше причин думать, что грешник должен понести какое-либо последующее наказание.
Таким образом, взбунтовавшийся в 1517 году Лютер сохранял средневековые представления о гневе Божьем, но утверждал, что Божья любовь успокоила этот гнев через смерть Иисуса. Ровно за сто лет до этого странствующий монах Поджо Браччолини обнаружил рукопись считавшегося утраченным выдающегося сочинения Лукреция De Rerum Natura [О природе вещей], написанного в I веке до н. э. Это элегантное изложение в поэтической форме идей эпикурейцев впоследствии оказало большое влияние на европейцев. Браччолини также оспаривал средневековое представление о разгневанном Боге. Но если Лютер не отверг идеи о Божьем гневе, говоря, что этот гнев пал на Иисуса, Браччолини как последователь древних эпикурейцев считал, что Бог или боги далеко и людские дела их мало заботят – и уж тем более ничто в нашем мире не вызывает их гнева. Оба они выступали против одной и той же средневековой крайности: Браччолини – целиком и полностью отвергая идею Божьего гнева, а Лютер – связывая ее с Иисусом и его смертью. Оба оказали и продолжают оказывать влияние на западную культуру.
Другой великий протест Реформации был направлен на средневековое католическое учение о мессе. В частности, реформаторы отвергали идею о том, что священник в алтаре снова приносит Иисуса в жертву, чтобы участвующие в мессе могли получить благие последствия его искупительной смерти (считалось, что смотреть, как совершается месса, столь же важно, как принимать причастие, если не важнее). И тут снова доктрина заместительного наказания давала на это сильный и ясный ответ: Иисус умер вместо нас раз и навсегда, ephapax (как говорит Павел в Рим 6:10), следовательно, священник не может приносить в жертву Иисуса снова во время мессы. Такая месса была бы богохульным отрицанием уникального, однократного самопожертвования Иисуса, попыткой добавить к «завершенному делу Христа» какие-то еще «дела» участников мессы или по крайней мере священника. В этом вопросе появилось еще больше путаницы из-за того, что реформаторы помещали такой подход к мессе в категорию «оправдания делами», что позволяло им обвинять своих оппонентов в том, что те хотят не только добавить что-то к уже завершенной жертве Христа, но и в том, что те хотят своими «делами» дополнить то, что сделал Иисус. Неважно, думали ли так средневековые католики на самом деле; важно, что реформаторы понимали их именно так. Как и в случае с чистилищем, большую роль тут играли социальные и культурные факторы, поскольку реформаторы отказывались признавать ту власть, которую духовенству давала месса.
Таким образом, размышляя о смысле крестной смерти Иисуса, реформаторы попутно боролись с тем, что считали церковными злоупотреблениями, критикуя чистилище и мессу. Я не специалист по XVI и XVII векам, но я полагаю, что в целом деятели Реформации и их последователи искали библейские ответы на средневековые вопросы. Перед ними стоял вопрос о том, как можно умиротворить разгневанного Бога позднего Средневековья – и в этом мире (через мессу?), и в том (в чистилище?). На оба эти вопроса они отвечали: нет, гнев Божий уже успокоен благодаря смерти Иисуса. В ее повторении нет необходимости; более того, если мы пытаемся проделать это снова, мы тем самым косвенно утверждаем, что смерти Иисуса было недостаточно. (Отголоски этого спора мы видим, когда экзегеты стараются обойти стороной Кол 1:24, где Павел, похоже, говорит, что его собственные страдания каким-то образом восполняют некий «недостаток» страданий Мессии.) Реформаторы не подвергали сомнению стоящую за этим идею о том, что суть Евангелия заключается в умиротворении Божьего гнева. Они просто исходили из того, что именно об этом Павел и говорит в Послании к Римлянам 1:18–32 или даже в Первом послании к Фессалоникийцам 1:10 или 5:9.
Конечно, если вам приходится отвечать на средневековые вопросы, лучше дать на них библейские ответы, чем небиблейские. Однако сами библейские тексты указывают на то, что существуют вопросы получше, которые трудно заметить, если ты сконцентрировал внимание на ложных вопросах. Я когда-то говорил, что, читая Евангелия, можно расставить все галочки в нужных квадратах, но все равно прийти к ложному результату: так ребенок, соединяющий точки в книжке с головоломками, не зная значения цифр, может получить слона вместо ослика или, коль скоро я пишу это в Шотландии, Андреевский крест вместо флага Великобритании.
Должен также добавить, что два последних абзаца, если прочесть их вне контекста, могут дать нам крайне искаженное представление о реформаторах. Лютер и его коллеги были энергичными исследователями Писания, их завораживала новозаветная весть о благодати и любви Бога, о которой им не рассказывали учителя в детстве и юности. Среди прочего, они снова и снова обращались к благодати, любви, вере, надежде, свободе и радости как к конечной основе всего – и, разумеется, эти вещи были основой их воодушевления и энергии. Это для них было самым главным. Тем не менее на то, как они понимали библейское учение о смерти Иисуса, сильнейшее влияние оказывали две вещи, о которых я уже говорил: чистилище и месса. Даже когда они с благодарностью смотрели на крест как на действенный знак Божией любви, они не могли забыть об этих идеях и о своем стремлении создать такую церковь Реформации, где подобные злоупотребления и заблуждения будут невозможны.
Таким образом, давая (как мне кажется) правильные ответы на неправильные вопросы, реформаторы не ставили под сомнение более масштабную картину «рая и ада» (которую восточные богословы оспаривают по сей день) и не размышляли о подлинном смысле нового творения и воскресения или о том, как они свершаются. Разумеется, великие деятели Реформации хотели реформировать не только богословие, но и общество. Они потратили немало усилий на создание христианских сообществ в европейских городах (скажем, Кальвин в Женеве) или даже странах (Кромвель в Великобритании). Но они не подвергли пересмотру те эсхатологические представления, которые за этим стояли.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: