Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Призвание Раба

Пытаясь понять смысл Римлянам 3:21–26, мы столкнулись с сочетанием тем, которые сложным образом перекликаются с величайшей, вероятно, частью величайших книг пророков Израиля. 40–55 главы Книги Исаии как целое посвящены явлению Божьей верности завету, ради которой YHWH ниспровергает богов Вавилона и освобождает свой народ от языческого врага. Иными словами, это ожидание нового Исхода. Но эти поэтические главы также, с начала до конца, говорят о том, что эти деяния включают в себя окончательное прощение грехов Израиля, а оно осуществится через верное послушание странной фигуры Раба, который на каком-то уровне тождественен Израилю («Ты – раб Мой, Израиль, в тебе Я прославлюсь!», Ис 49:3), а на каком-то ему противостоит, служит представителем народа и в то же время делает за него то, что тот не в силах сделать сам. В устойчивом драматизме поэтического текста все эти линии и темы переплетаются в тексте 52:7–12, где возвещается царство YHWH, и в четвертом и последнем Гимне Раба, 52:13–53:12. Если изгнание было «наказанием» за грех Израиля, это наказание теперь падает на плечи «Раба». Он представитель Израиля, его верное послушание приходит на смену неверности и непослушанию Израиля. И если изгнание было следствием идолопоклонства Израиля, «Раб» через свои действия являет «руку YHWH», показывает Бога Израилева всем народам, так что их можно теперь призвать поклоняться ему:

Все эти темы с огромной силой перекликаются со словами Павла в Римлянам 3:21–26, так что нас не должно удивлять то, что завершая ход своей масштабной аргументации в конце главы 4, Павел вспоминает об этом тексте Исаии. В 4:24–25, усиленно соединяя разные линии своих аргументов, он ставит историю Авраама рядом с историей «Раба» и показывает, что в центре обеих стоит Иисус. Вот на что с самого начала было направлено призвание Израиля, которое он кратко описал в 2:19–20. Израиль как целое не был верен этому призванию (3:2), но ему был верен Иисус, представитель Израиля, его Мессия (3:22). Павел только что процитировал Бытие 15:6 в последний раз: Авраам верил в Бога, «и это было зачтено ему как справедливость завета». Однако, продолжает он:

А что «зачтено» было ему, написано не ради его одного, но и ради нас! Это будет зачтено и нам, поскольку мы верим в Того, Кто воздвиг из мертвых Иисуса, Господа нашего, Который предан был за согрешения наши и воздвигнут для оправдания нашего (4:23–25).

Разумеется, это не прямая цитата из Исаии 53, но тут есть несколько перекличек. Любой человек, знакомый с Исаией 53, особенно в ее греческой версии, не может их не заметить. Хотя Павел выразил свою мысль новыми словами, это заключение дает резюме развернутой предшествующей аргументации. Тут со всей силой и пробуждая библейские ассоциации Павел говорит о том, что Иисус исполнил не только Тору (чтобы об этом сказать, Павел на протяжении всей 4-й главы размышляет о Книге Бытия 15), но и Пророков. Павел утверждал это в 3:21, а теперь показывает читателю.

Но решение самой ключевой проблемы, то «наказание», которое нас исцелило (Ис 53:5), обретает свой подлинный смысл не в моралистическом мире «договора дел», не в такой абстрактной схеме греха и наказания, но в контексте завета призвания, завета Бога с носителем его образа, причастным его Славе. Это призвание человека, призвание Израиля, призвание Иисуса. Божье призвание. Воплощение в самом деле стоит в центре Римлянам 3. Но тут воплощение не альтернатива избранию, замыслу Бога о народе Авраама. Иисус и его крест есть то место, где единый Бог встречается со своим миром, соединив наконец небо и землю, устраняя его жертвенной кровью нечистоту греха и смерти, которые сделали бы эту встречу невозможной. Еще «будучи врагами», пишет Павел в Римлянам 5:10, снова подводя итог всей своей аргументации, «мы были примирены с Богом чрез смерть Сына Его». Именно так. Речь тут идет не о «делах», которые были или не были совершены. И тут ничего не говорится о «наказании». Это слова о призвании и о Храме. А также о любви.

Любовь (еще одна великая тема Исаии) – это, в конце концов, и есть тот глубинный смысл, что стоит за идеей «справедливости завета» у Павла. Ведь завет – это брак между Богом и Израилем. Павел использует этот язык во многих текстах, где речь идет о Мессии и его народе – это недвусмысленно указывает на то, что он видит в Иисусе воплощение ( embodiment ) Бога Израилева. (Иногда я слышу упреки в том, что использую в этом контексте слово embodiment , как если бы стеснялся сказать incarnation . Как показывает предыдущий абзац, я этого не стесняюсь делать. Просто обычно я предпочитаю английские термины латинским – особенно когда латинский настолько износился от частого употребления, что трудно заметить его характерные особенности.) Именно этому браку и его цели Бог остается верен. Вот почему в разделе Римлянам 5–8, развивая сказанное в главах 3–4, Павел может прямо говорить о Божьей любви, agapē , а также о любви Мессии (8:31–39). Вся глава 8 есть славное торжество неба и земли, где также звучит храмовый язык, и все это прямое следствие той «встречи» неба с землей во исполнение завета, когда Бог делает Иисуса hilastērion в главе 3.

Как это поможет нам, вернувшись назад, лучше понять Римлянам 3:21–26? Нам настойчиво напоминают, что слова Павла о смерти Иисуса следует читать в свете более широкой истории завета, истории Авраама, Исхода и всего прочего вплоть до изгнания и рождения надежды на окончательное «прощение», которое станет завершением изгнания и позволит осуществить первоначальные замыслы, стоявшие за заветом. И речь там идет не о случайном и абстрактном «наказании», которому подверглась невинная жертва, но суть дела в том, что сам живой Бог инкогнито («Кому явилась рука YHWH?» – в смысле: «Кому могло прийти в голову, что он есть сам YHWH, явившийся в силе?») приходит, чтобы принять на себя последствия идолопоклонства, греха и изгнанничества Израиля, который ярко отражал в себе идолопоклонство, грех и изгнанничество всего рода человеческого. Изгнанное из Эдемского сада человечество оказалось на строительстве Вавилонской башни. Изгнанный из Ханаана Израиль оказался в Вавилоне. После неудачи с башней Бог призвал Авраама и дал ему обетования вместе с заветом; после падения Вавилона эти обетования стали осуществляться.

Тут стоит понять одну важнейшую вещь. Изгнание не было случайным наказанием. Когда Израиль начал служить иным богам кроме YHWH, он не мог остаться на Земле – и славное Присутствие YHWH также не могло уже там обитать. Поклоняясь другим богам, народ Божий успешно продавал себя в рабство. Гнет изгнания был, таким образом, последствием того, что совершил Израиль. Разумеется, это можно назвать «наказанием», и этот образ снова и снова используется в 53-й главе Исаии («Он был изранен за наши грехи… его раны нас исцелили… YHWH возложил на него грех всех нас», 53:5–6). Но эти пронзительные слова о смерти «Раба» Исаия вставил в длинный поэтический текст о верности Бога завету, о его победе над идолами, прекращении изгнания, обновлении завета (глава 54) и о последующем обновлении всего творения (глава 55). Изучая Послание к Римлянам, мы могли убедиться в том, что Павел держит в уме то же самое большое повествование, а не мелкую идею «договора дел», где «наказание» является центральной темой.