Петр Малков - Пятидесятница (день Святой Троицы) и сошествие Святого Духа. Антология святоотеческих проповедей

Святитель Григорий Палама, отмечая особую грозную мощь и силу ветра, сопровождавшего чудо Пятидесятницы, учит, что они знаменовали Божественное всесилие, Его непобедимое и непреодолимое могущество, которому не может противостоять ничто: ни сатана, ни людской грех. Именно эта нетварная всемогущая сила Божия и стала в деле нашего спасения непобедимым оружием против зла. Святитель Григорий говорит: «Шум ветра был сильным, потому что он все побеждает: разрушает стены лукавого, истребляет города и всякое укрепление противника, смиряет гордых и возносит смиренных сердцем, связывает неправо разрешенное, разрывает оковы греха и освобождает плененное». Кроме того, по убеждению святителя Григория, шум ветра, подобный громовым раскатам, намекал и на значение того прозвища, что дал Христос в дни земного служения двум ученикам — братьям Зеведеевым Иакову и Иоанну: Воанергес, то есть «сыны громовы» (Мк. 3: 17). Палама говорит: «Шум сильного ветра также доказал и истинность наименования, которое Сам Спаситель дал апостолам, ибо чрез этот шум с неба они, поистине, стали сынами громовыми (ср. Мк. 3: 17)». В день Пятидесятницы на Иакове и Иоанне — как на двух из самых близких ко Господу апостолов — осуществилось слово Спасителя: ныне они сделались сынами громовыми, наполнившись победоносным и радостным, поистине громовым, шумом тех духовных вод, рек воды живой, что отныне устремились, потекли из их чрева… в жизнь вечную (Ин. 7: 38; 4: 14).

А вот святитель Филарет в «Слове в день Пятидесятницы» утверждает, что этот сильный ветер, бурное дыхание знаменует собой страх Божий, который призван стать в деле спасения благим наставником всякого христианина на начальном этапе его духовного пути: страх, рождающий смирение и покорность Богу, побуждающий благодарно принимать попускаемые Творцом испытания, страдание, болезни, учащий христианина полностью и абсолютно предаваться воле Божией. Однако если мы все это исполним, то этот грозный шум смиряющего страха Божия удивительным образом изменится, преложится в совсем иное небесное звучание: кроткие и неизреченные воздыхания, которыми в тишине христианского сердца прикровенно, но в то же время ясно ощутимо, непрестанно молится Сам Святой Дух. Святитель Филарет спрашивает: что такое это «…бурное дыхание, этот… сильный ветер, который предвещает сошествие Святого Духа (Деян. 2: 2)? Что, как не тот страх Твой, Господи, среди коего мы во чреве приемлем Дух спасения Твоего (ср. Ис. 26: 18)? Блажен, кто с покорностью дает влечь и себя сему стремлению Духа Божия! Оно поведет его тесным путем (ср. Мф. 7: 14) самоотвержения; заставит его самого исторгать то, что прежде посеял, и разрушать то, что созидал; научит его страдать и радоваться в страданиях (ср. Кол. 1: 24), распять плоть со страстями и похотями (ср. Гал. 5: 24), дабы совершенно предать дух в руце Божии. Мало-помалу бурное дыхание превратится в те кроткие, неизреченные воздыхания, коими Сам Дух ходатайствует за нас (ср. Рим. 8: 26), — в тот живой глас, коим вопиет Он в сердцах наших: „ Авва Отче“ (ср. Гал. 4: 6); и тогда человек исполняет Христову заповедь о непрестанной молитве (см. Лк. 18: 1)».

И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них (Деян. 2: 3). Почему Святой Дух сошел на апостолов именно в образе огненных, пламенеющих языков? Задавшись этим вопросом, святые отцы прежде всего подчеркивают, что по своей природе языки не были огненными, они не являлись физическими, материальными, а именно нетварными и духовными. Эти языки не были единосущны нашему обычному огню. Ведь и в книге Деяний говорится: как бы огненные. Святитель Иоанн Златоуст в «Беседе первой на святую Пятидесятницу» замечает: «не „огненные“, но как бы огненные, чтобы ты не подозревал в Духе ничего чувственного. Как на струи иорданские Он сошел не голубем, но в виде голубя (ср. Лук. 3: 22), так и здесь не огнем, но в виде огня». О том же свидетельствует и святитель Григорий Палама: «Языки же, говорится, были не „огненные“, но как бы огненные, — чтобы кто-нибудь не подумал, что тот огонь был чувственным и вещественным; так сказано ради того, чтобы мы получили на основании этого выражения верное представление о явлении Духа». Святые отцы подчеркивают: на апостолов снизошел отнюдь не огонь, но излилась Божественная благодать. Как замечает в «Слове третьем на Пятидесятницу» святитель Прокл, «сегодня излились при посредстве огня источники благодати».

Этот святой огневидный дар вновь восстанавливает некогда разрушенный грехом Адама союз человека с Богом, наполняет нас тем благодатным дыханием жизни (ср. Быт. 2: 7), которым были одарены первые люди в раю. Некогда, после грехопадения, люди лишились внутреннего пламенеющего присутствия Святого Духа, и тот древний рай для них оказался закрыт именно через посредство огненного духовного меча, держимого херувимом (см. Быт. 3: 24). Однако теперь, через посредство сошедшей на апостолов горней силы Духа, которая так же, как херувимский меч, имела огненный вид, образ, для падшего человеческого рода вновь открылся путь к Богу — на Небеса. Как говорит об этом святитель Кирилл Иерусалимский, «пламенный меч ограждал прежде врата рая, спасительный огненный язык возвратил благодать».

По убеждению святых отцов, огненный образ сходящих на апостолов языков указывает и на то, что воцарившийся ныне в их сердечной глубине Святой Дух — истинный Бог, что Он как Ипостась обладает той же полнотой Божественной природы и силы, что и Два Других Лица Пресвятой Троицы, что Он единосущен Отцу и Сыну. При этом они отмечают: когда в Священном Писании говорится о Боге, и при этом у авторов библейского текста возникает необходимость засвидетельствовать Его абсолютные всесилие, мощь и всемогущество, ими, в приложении к Богу, зачастую используется образ огня. Господь, Бог твой, есть огнь поядающий, Бог ревнитель (Втор. 4: 24), — говорит о Нем еврейскому народу пророк Моисей. Бог наш есть огнь поядающий (Евр. 12: 29), — свидетельствует апостол Павел. Бог есть Пламя, Которое очищает внутреннего человека от наполняющих его ум терний греховных помыслов, сорняков злых страстей. И Он же Своим пламенеющим Божественным присутствием возжигает в человеке святое горение мысли, чувств, жар веры и огонь любви к Истине. Это же в полной мере относится и к огненному присутствию в спасаемых Святого Духа, Который, как истинный и совершенный Бог, равночестный и равномощный Отцу и Сыну, есть подлинный Источник, Носитель и Дарователь такого одновременно и очистительного и освящающего Божественного пламени. И вот, чтобы явить эту истину о Своей Божественности, Третье Лицо Пресвятой Троицы сходит в день Пятидесятницы на апостолов именно в образе огненных языков. Кроме того, здесь также исполняется еще и недавнее обетование Спасителя о Святом Духе: Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! (Лк. 12: 49). И теперь, в Сионской горнице, этот огонь уже пылает — как Огонь поистине небесный. Вот что говорит святитель Григорий Великий: «Дух, совечный Отцу и Сыну, является в огне потому, что Бог есть бестелесный, неизреченный и невидимый Огонь, по свидетельству Павла: Бог наш есть огнь поядающий (Евр. 12: 29). Бог называется Огнем потому, что Им уничтожается ржавчина грехов. Об этом Огне Истина говорит: огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! (Лк. 12: 49). Ибо землей названы земные сердца: которые, постоянно скопляя в себе низшие помыслы, попираются злыми духами. Но Господь посылает на землю огонь, когда дуновением Святого Духа воспламеняет сердца плотских людей. А земля возгорается, когда плотское сердце, холодное в своих нечестивых наслаждениях, оставляет пожелания настоящего века и воспламеняется любовью к Богу. Итак, Духу подобало явиться в огне, потому что Он от всякого сердца, которое исполняет, отгоняет оцепенение холода и воспламеняет его к желанию Своей Вечности». А вот как излагает эту же истину о поистине огненном Божественном достоинстве Святого Духа в «Слове в день Пятидесятницы» святитель Филарет Московский: «Что такое Дух Святой в первоначальных дарах Своих, сие изъясняет Сам Он Своими огненными языками (Деян. 2: 3). Он есть Невещественный Огонь, Который действует двумя силами: светом и теплотой — светом веры, теплотой любви».